К суду истории. О Сталине и сталинизме
Шрифт:
Именно после XIV съезда партии Сталина стали особо выделять среди всех членов Политбюро.
Как и следовало ожидать, «новая» оппозиция потерпела на съезде полное поражение. Резолюция по отчету ЦК ВКП(б) была принята 559 голосами против 65 [164] . Партия отвергла в 1925 г. притязания Зиновьева и Каменева на руководство в ЦК, как в 1924 г. она отвергла аналогичные притязания Троцкого.
Окончательная победа Сталина над «новой» оппозицией была одержана уже после XIV съезда партии. Несмотря на возражения Зиновьева, съезд принял специальное обращение «Ко всем членам ленинградской организации ВКП(б)», в котором осуждалось поведение ленинградской делегации на съезде партии.
«Оппозиция разоблачила себя на съезде целиком, – говорилось в этом обращении. – Съезд обращается ко всем членам ленинградской организации с призывом положить конец… попыткам подрыва единства нашей ленинской партии… XIV съезд не сомневается, что ленинградская организация, всегда шедшая в авангардных рядах партии, сумеет исправить ошибки,
Сразу же после съезда большая группа делегатов во главе с Молотовым, Калининым, Ворошиловым, Андреевым, Кировым, Микояном, Орджоникидзе и другими выехала в Ленинград для разъяснения решений и резолюций съезда. Зиновьев и его сторонники в Ленинграде приняли вызов и защищали на проводившихся собраниях свою позицию. Но они проиграли это неравное политическое сражение. Уже на партийном собрании Путиловского завода была принята резолюция с поддержкой решений съезда партии. Затем аналогичные резолюции стали принимать на большинстве собраний первичных партийных организаций, на районных партийных конференциях и в конечном счете такая же резолюция была принята на областной партийной конференции. В целом против оппозиции голосовало 96,3% участников партийных собраний. За оппозицию голосовало 3,2%, и 0,5% участников собраний воздержались от голосования [166] . Был избран новый состав Ленинградского губкома и Северо-Западного бюро ЦК во главе с С. М. Кировым. Были переизбраны также все бюро райкомов партии и комсомола.
Изменения произошли и в высшем эшелоне партийного руководства. Зиновьев был отозван с поста председателя Исполкома Коминтерна. Этот пост был вообще ликвидирован. Секретариат Исполкома Коминтерна возглавил Бухарин. Зиновьев был оставлен в составе Политбюро, однако Л. Каменев был переведен из членов в кандидаты в члены Политбюро. Он был также освобожден с поста председателя СТО и заместителя председателя Совнаркома СССР. На короткое время Каменев был назначен на пост наркома внутренней и внешней торговли. Полноправными членами Политбюро стали Ворошилов, Молотов и Калинин. Тем самым Сталин обеспечил себе решающее большинство не только в Секретариате, но и в Политбюро.
СМЕРТЬ М. В. ФРУНЗЕ И Ф. Э. ДЗЕРЖИНСКОГО
В середине 20-х гг. состав ЦК ВКП(б) был еще невелик – после XIII съезда РКП(б) в ЦК было избрано 53 члена, а после XIV съезда ВКП(б) Центральный Комитет увеличился всего на 10 человек. Влияние Политбюро и других органов ЦК было еще не столь велико, как в конце десятилетия. При этом в ЦК партии входили отдельные руководители, которые по своему влиянию и авторитету были не ниже, а иногда и выше отдельных членов Политбюро и Секретариата ЦК. Огромный авторитет этих членов ЦК, естественно, ограничивал влияние и власть Сталина да и всех других боровшихся за руководство лидеров партии. Пожалуй, наибольшей независимостью взглядов и влиянием в этой группе членов ЦК пользовались два человека – М. В. Фрунзе и Ф. Э. Дзержинский. К тому же, кроме влияния, в руках этих людей имелась и очень большая доля власти.
Как известно, М. Фрунзе еще задолго до Октябрьской революции стал большевиком и профессиональным революционером. Перейдя на службу в Красную Армию после короткой работы в Иваново-Вознесенском губкоме партии и губисполкоме, Фрунзе уже в начале 1919 г. командовал Южной группой войск Восточного фронта, которая нанесла ряд чувствительных поражений армиям Колчака. Через несколько месяцев, возглавив Восточный фронт, Фрунзе руководил боями за освобождение Урала, а затем боями в Средней Азии. Назначенный 9 сентябре 1920 г. командующим Южным фронтом, Фрунзе руководил разгромом войск Врангеля в Северной Таврии и в Крыму, а после окончания Гражданской войны был назначен уполномоченным Реввоенсовета на Украине и в Крыму, а затем командующим Красной Армией на Украине и в Крыму. В отличие от таких людей, как Ворошилов, Фрунзе в совершенстве овладел стратегией и тактикой военного дела и пользовался большим авторитетом не только среди большевиков-комиссаров, но и среди специалистов военного дела из числа бывших офицеров. После отставки Троцкого именно Фрунзе был назначен в январе 1925 г. новым председателем РВС СССР и народным комиссаром по военным и морским делам. Автор ряда фундаментальных работ по военной теории, обобщавших опыт Гражданской войны, Фрунзе способствовал разработке советской военной доктрины и заложил основы советской военной науки. Фрунзе являлся самостоятельным и решительным политическим и военным лидером, и, хотя он был избран в 1924 г. лишь кандидатом в члены Политбюро, его моральный и политический авторитет в стране и партии был очень велик, не говоря уже о Красной Армии, в которой он был в 1925 г. фактическим командующим. И хотя в Красной Армии в это время имелось еще немало сторонников Троцкого, армия в целом приняла руководство М. В. Фрунзе, начавшего проводить здесь важные реформы.
Еще лучше знали в партии и в стране Ф. Э. Дзержинского, которого не без основания называли «рыцарем революции». Дзержинский примкнул к со циал-де мокра ти чес кому движению в 1895 г. 18-летним юношей и уже в 1907 г. стал членом ЦК РСДРП (а еще ранее членом Главного правления социал-демократической партии Польши и Литвы). Дзержинский, немало лет проведший в тюрьмах и на каторге царской России, был избран в ЦК партии большевиков еще в апреле 1917 г.
Неожиданная смерть Фрунзе в 1925 г. и Дзержинского в 1926 г. изменила расстановку сил в руководстве партии и, несомненно, усилила позиции и влияние Сталина, который сумел в 1925 – 1926 гг. взять под свой личный контроль руководство Красной Армией и ОГПУ, что было бы невозможно при Фрунзе и Дзержинском. Известно, что Дзержинский прямо инструктировал всех чекистов, что органы ВЧК – ОГПУ являются органами партии и революции и не могут, не должны и не имеют права служить интересам какого-либо отдельного «вождя» партии.
Особенно много противоречивых толков породила смерть 40-летнего М. В. Фрунзе. Новый народный комиссар по военным и морским делам страдал язвенной болезнью желудка, и это временами выводило его из строя. Любой опытный врач даже в 1925 г. хорошо знал, что при язве желудка следует вначале испробовать консервативное лечение и лишь в случае его безрезультатности прибегать к хирургическому вмешательству.
Известно, что Фрунзе не хотел делать операцию и предпочитал консервативное лечение, тем более что к осени 1925 г. он чувствовал себя очень хорошо, язвенная болезнь почти не давала о себе знать. Сохранилось письмо М. В. Фрунзе к жене, которое он написал 26 октября 1925 г., то есть за пять дней до смерти. «Ну вот… и подошел конец моим испытаниям, – говорится в этом письме. – Завтра утром я переезжаю в Солдатенковскую [ныне Боткинскую. – P. M. ] больницу, а послезавтра (в четверг) будет операция. Когда ты получишь это письмо, вероятно, в твоих руках уже будет телеграмма, извещающая о ее результатах. Я сейчас чувствую себя абсолютно здоровым и даже как-то смешно не только идти, а даже думать об операции. Тем не менее оба консилиума постановили ее делать. [Курсив мой. – Р. М. ] Лично я этим решением удовлетворен. Пусть уж раз навсегда разглядят хорошенько, что там есть, и попытаются наметить настоящее лечение. У меня самого все чаще и чаще мелькает мысль, что ничего серьезного нет, ибо в противном случае как-то трудно объяснить факт моей быстрой поправки после отдыха и лечения» [167] .
Неизбежно возникает вопрос: почему, несмотря на столь очевидный успех консервативного лечения, оба консилиума постановили делать операцию? Это невероятное для опытных врачей решение можно объяснить только давлением извне. А такое давление существовало. Известно, что вопрос о болезни Фрунзе обсуждался даже на Политбюро, причем именно Сталин и Ворошилов настаивали на проведении операции.
В своем письме к жене М. В. Фрунзе несколько покривил душой. Он не был ни в какой степени удовлетворен решением двух консилиумов. Однако эти решения ставили его – храбрейшего полководца – в трудное положение. Отказаться от операции значило вызвать упреки в боязни, в нерешительности. И Фрунзе согласился, но сделал это с тяжелым сердцем. В 1965 г. были опубликованы воспоминания старого большевика и личного друга М. В. Фрунзе И. К. Гамбурга. «Незадолго до операции, – пишет Гамбург о последних днях М. В. Фрунзе, – я зашел к нему повидаться. Он был расстроен и сказал, что не хотел бы ложиться на операционный стол… Предчувствие какого-то неблагополучия, чего-то непоправимого угнетало его… Я убеждал Михаила Васильевича отказаться от операции, поскольку мысль о ней его угнетает. Но он отрицательно покачивал головой: – Сталин настаивает на операции, говорит, что надо раз и навсегда освободиться от язвы желудка. Я решил лечь под нож…» [168]
Операция состоялась днем 29 октября. Для наркоза применяли хлороформ, хотя уже в 1925 г. было известно более эффективное средство – эфир. По свидетельству Гамбурга, Фрунзе плохо засыпал, наркоз действовал на него слабо. Профессор Розанов, руководивший операцией, принял решение увеличить почти вдвое против нормы дозу хлороформа, что было крайне опасно для сердца Фрунзе. Невольно возникает вопрос: нужно ли было идти на риск, если состояние здоровья не вызывало особых опасений?
Операция началась в 12 часов 40 минут. При этом сразу же выявилась ее полная ненужность. Хирурги не обнаружили никакой язвы желудка; имелся небольшой рубец на месте зажившей язвы. Однако для сердца Фрунзе оказалась непосильной увеличенная доза наркоза. Состояние больного стало резко ухудшаться. В 5 часов вечера 29 октября, то есть уже после операции, в больницу приехали Сталин и Микоян, но в палату к больному их не пустили. Сталин передал Фрунзе записку: «Дружок! Был сегодня в 5 ч. вечера у т. Розанова (я и Микоян). Хотели к тебе зайти, – не пустил, язва. Мы вынуждены были покориться силе. Не скучай, голубчик мой. Привет. Мы еще придем, мы еще придем… Коба».