К свету
Шрифт:
Целых два дня она пряталась в той пещере, пытаясь понять, пытаясь сопротивляться тому, что бы это ни было. Но, в конце концов, она не смогла сделать ни того, ни другого ... в тот момент. Шаг за шагом, против своей воли, борясь с этим на каждом дюйме пути, она покинула пещеру, снова превратилась в облако тумана и снова поплыла на запад, навстречу заходящей луне. И постепенно, в последующие дни, когда она вела свою безнадежную борьбу с принуждением, она поняла, что узнала голос, который не могла до конца расслышать в своем мозгу.
И какая-то часть ее также поняла, куда она направлялась, хотя никогда раньше там не была.
– Убирайся к черту из моей головы!
– прорычала она теперь, свирепо глядя на Ушакова.
–
– Поверь мне, мне не нравится там находиться, но у меня есть обязанности.
– О, я все знаю о тебе и твоих обязанностях, - ее насмешка превратила это существительное в ругательство.
– И знаешь что, капитан Ушаков? Мне абсолютно наплевать на тебя и твои обязанности. Я устала выполнять приказы дышащих. Они - скот. Нет, они хуже крупного рогатого скота. Они думают, что они такие особенные, что должны иметь возможность указывать нам, что делать? Что ж, у меня есть новости для них - и для тебя тоже. Они больше ни хрена не могут мне приказать! Без нас они все были бы мертвы, и Вселенной было бы лучше без них!
– Я должен был предвидеть это раньше, - сказал Ушаков.
– Нет, на самом деле не так. Я действительно предвидел, что это произойдет; я просто закрыл на это глаза, потому что не хотел этого признавать. Но здесь и сейчас, Сесилия, с этим нужно разобраться, так или иначе. Мы не превосходим 'дышащих'. Не совсем. О, мы можем делать то, что не под силу им, и если Влад - хоть какой-то пример, то, возможно, теперь мы действительно бессмертны. Но они могут делать то, чего не можем мы, в том числе создавать что-то, что сможет разрушить Гегемонию, когда придет время. И я помню, чего мне стоила Гегемония. Я помню свою жену, моих сыновей и мою дочь, всю мою семью - всех тех дышащих, которых убили шонгейри. Я восхищаюсь и безмерно уважаю тех "простых смертных", о ком ты говоришь с таким презрением. Я восхищаюсь их отказом лечь и умереть и их чистой, необузданной решимостью. И, когда придет время, именно они отомстят моим мертвецам так, как они того заслуживают. Я пройду каждый шаг этого путешествия вместе с ними - как Влад, и Стивен, и Лонгбоу, и все мы остальные - в этот момент, и я буду защищать их. Я защищу их от чего угодно ... включая наших соплеменников.
– Слова? Ты собираешься использовать красноречие против меня? Это твое секретное оружие против вампиров?
– смех Сесилии был похож на хрупкую серебряную сосульку.
– Я не знаю, как ты заставил меня прийти сюда, но держу пари, что все это время ты просидел на заднице в этой библиотеке - и где, черт возьми, мы вообще находимся? Трудновато ходить и жевать жвачку одновременно, не так ли, мистер, я-такой-чертовски-святой? Так что вырубай себя сам. У меня полно времени, и если ты хочешь провести следующие пару столетий, сидя здесь, под этой грудой камней, пока мы просто смотрим друг на друга, я не против. Потому что ты не собираешься заниматься ничем из этой "защиты" от чего-либо еще, если тебе придется тратить все свое время, просто сидя на мне!
– Именно поэтому я не намерен делать ничего подобного, - сказал Ушаков.
– Ну, я никуда не собираюсь, я, черт возьми, не хочу идти, так что тебе чертовски не повезло на этом фронте, Петр!
– Во всяком случае, одной из нас, - сказал ей Ушаков.
– О, да? И почему это, придурок?
– По той же причине, по которой у тебя не было другого выбора, кроме как прийти ко мне сюда. Влад оставил меня командовать, а Лонгбоу - моим заместителем. Я еще не так стар и силен, как Влад, но я обладаю его властью, и у тебя нет другого выбора, кроме как уступить ей. Куда бы ты ни пошла, мой разум может достучаться до тебя. Ты не можешь прятаться от меня, и ты не можешь бросать мне вызов - по крайней мере, ненадолго. Но я знал, что ты попытаешься, и это истинная причина, по которой я решил
– И что такого особенного в "вилле Дакиана"?
– спросила Сесилия.
– Это дом, который Влад построил для себя пятьсот лет назад, Сесилия, когда он впервые овладел своим собственным превращением. Он назвал его в честь своей первой жены, которая погибла от собственной руки при осаде замка Поэнари, расположенного всего в десяти километрах отсюда, вместо того, чтобы попасть в турецкий плен. Поэнари был одной из главных крепостей Влада, хотя сейчас, конечно, он лежит в руинах. Но вилла служила ему почти так же на протяжении веков, и он назвал ее нашей ... штаб-квартирой, когда он уходил. Поэтому мне показалось самым мудрым привести тебя сюда, где мы могли бы обсудить это наедине.
– И о какой "дискуссии" идет речь?
– ее тон сочился презрением.
– Той, в которой ты соглашаешься отвернуться от своего безумия.
– Черта с два я это сделаю!
– Да, ты это сделаешь. Если только ты не хочешь вынудить меня прибегнуть к более суровым мерам.
– О-о-о, мне так страшно!
– Полагаю, что во многих отношениях на самом деле это не твоя вина.
– В тоне Ушакова слышалось что-то вроде сурового сострадания.
– Это то безумие, о котором Влад предупреждал Лонгбоу и меня. На самом деле нам повезло, что ты единственная из нас, в ком это проявляется... во всяком случае, пока. Но я не позволю тебе играть с дышащими вокруг тебя, как будто они существуют только для того, чтобы быть твоими игрушками.
Она безмолвно зарычала на него, и он пожал плечами.
– Ты единственная, кто может победить свое безумие, Сесилия. Я не могу сделать это со стороны. Даже Влад не смог бы ... изгнать твоего демона. Это, как сказали бы Стивен или Дэйв, "зависит от тебя". Это может сделать кто-то, обладающий достаточной силой воли, достаточной решимостью. Влад сам столкнулся с этим и победил. Я верю, что ты тоже можешь, и если это то, что ты решишь сделать, я помогу тебе всем, чем смогу.
– Иди к черту! Мне нравится все так, как оно есть. Я так устала от необходимости беспокоиться о том, что думают другие люди, о чем они заботятся или в чем нуждаются. И знаешь что? Ничто из этого больше не имеет для меня ни малейшего значения, и я рада этому. Для тебя это тоже не должно иметь значения, но если ты такой чертовски глупый, такой святой, тогда действуй прямо сейчас. Но я? Я убираюсь отсюда к чертовой матери!
– Нет, это не так. Потому что под этой виллой находятся не просто подвалы, а подземелья ... и склепы. И в одном из этих склепов, в свинцовом гробу, ты будешь ждать возвращения Влада, если решишь продолжать бросать мне вызов.
Ее глаза вспыхнули алым, руки стали когтистыми, а ногти превратились в острые, как ножи, черные когти, но он только спокойно смотрел на нее.
– Тебе не причинят вреда. Ты просто будешь спать - возможно, впадешь в спячку, - пока Влад не разбудит тебя, чтобы разобраться с ситуацией. Он намного сильнее меня, так что, возможно, он сможет достучаться до тебя. Если нет, я боюсь, что он перейдет к окончательному варианту.
– О, молодец!
– она закатила глаза.
– Я так рада, что мы наконец-то подошли к окончательному варианту. Может быть, когда ты закончишь болтать без умолку, я смогу выбраться отсюда. Так что продолжай. Каков 'окончательный вариант', о бесстрашный лидер?
– Последний вариант - убить тебя, - спокойно сказал Петр.
– Убить меня?!
– недоверчиво рассмеялась она.
– Ты думаешь, что сможешь убить меня? Ты хоть представляешь, сколько пуль прошло сквозь меня насквозь за последние пятнадцать лет? Черт возьми, я даже позволила некоторым дышащим вонзить в себя ножи, просто чтобы посмотреть на их лица, когда они поймут, что это ни черта им не даст! Что заставляет тебя думать, что ты сможешь убить меня, когда никто из них не смог этого сделать?