К теплым морям. Том второй
Шрифт:
– «Да. Так я и поверил. После того, что ты тут устроила...»
– «Ну вы тоже меня поймите — после того, как мы прибудем на место, я снова на неопределенный срок останусь в месте, где единственный мужчина, который может скрасить мое одиночество, это божок Тики-Тики…»
– «Не продолжай. Это уже слишком пошло. Тем более, что я знаю, как он выглядит. И анатомию.»
– «Ну тогда вы должны понимать, что у меня тоже есть потребности диктуемые природой. И корабль, битком набитый крепкими самцами, которые уплывут и все что было — уплывет с ними, для меня просто подарок.»
– «Почему ты не найдешь себе
– «Потому, что меня возбуждает интеллект. Я не готова к длительному общению с существом, уступающим в развитии аквариумной рыбке. А разовые романы там крутить сложно — местные очень болтливы...»
– «Прости — мне пора...»
Увидев вернувшихся из душа Барабашку и Чуму, Доктор радостно ухватился за шанс закончить этот в высшей степени неловкий для него диалог.
– О! Вы есть закончить! Шнелле в медицинский кабинет. Я есть проводийт углубленный осмотр и назначайт лечений!
– А што? Эта ище была ни личение?
– Нихт! Только предваритейльный этап!
– Доктор, проверив качество помывки, остался в целом удовлетворен и потащил Чуму в лазарет, - Фрау Черри — вы пока забирайт у Боцман одежда и приносийт ей.
Сидевшая с Бьерном Шеаа давно что-то просила, но он не мог понять, что именно. Выяснилось, что виху хотела есть. Чуме не удалось перевести все точно, но, тем не менее, Доктор понял, что использование способностей сильно сжигает калории. Проблемой было то, что виху являлись растительноядными, так что калорийные мясо и сало отпадали. К счастью виху, к удивлению Доктора, вполне себе переваривала молоко и была не против сладкой молочной каши, которой, несмотря на скромные габариты, стрескала четыре полных миски, заев буханкой хлеба и выпила котелок компота. Потом взяла две банки сгущенки перекусить перед сном и вернулась в лазарет.
Чума, услышав про «жрать», тоже активизировалась. Остриженная под машинку, в одежде на несколько размеров больше и с бегающим взглядом, она выглядела как новобранец водворенный в казарму. Обувь была для нее чем-то новым и непонятным. Тем более, что ботинки тоже были сильно велики. Но оставить их Чума не могла — вещь дорогая и ценная. Поэтому, связав шнурки, она повесила ботинки на шею и, перепрыгивая через три ступеньки, побежала в столовую.
Когда перед ней поставили миску с едой, она схватила её и полезла под стол. Все попытки Доктора убедить есть по человечески эффекта не возымели — при попытке достать Чуму из под стола та кусалась, отбивалась и обжигаясь торопливо хавала горячую кашу. Пришлось ждать, пока она насытится и только потом водворять в кубрик.
…
«Интернационал» покачивался на якорях в десятке метров от причала. Ввиду возможности нападения Капитан ввел усиленные вахты. Первую половину ночи выпало стоять механикам которые, посовещавшись, разделились на две группы. Михай и Багир с комфортом расположились в недоделанном барбете зенитного автомата. Там у них были лежанки, самогон и сигареты, так что тяготы службы переносились вполне терпимо. Периодически отползая покурить под прикрытие броневых стенок,
– Вах, слющай! Ты горы никогда нэ выдел?
– Ну ось так сталося, пан. Здалеку ти що на горизонти в Порто бачив, звичайно. Але так щоб поблизу... Так не бачив.
– О! Много патэрял! Горы это вай как красыво! Особэнно лэтом. Воздух вдыхаэшь — чистый-чистый. Вода смотришь — она тожэ чистый-чистый. Крикнэшь — эхо тэбэ сто раз повторяэт! Выйдэшь на пэрэвал, а внизу далына вся зэлэньй, рэка внизу журчит, в нэбэ орэль лэтаэт… Аж шэвэлится нэ можэшь — такая красота!
– То влитку. А як взимку?
– Вай… Зымой я горы сам нэ видэл.
– Це як так?
– Зымой идэшь — тэбе мэтэль в рожу, холодно, тропынка скользкий. В ущэлье навэрнэшся и пизда... Я тот рот ибыль по сторонам башкой смотрэт!
– Шутити изволите пан?
– Вах, да понятно, что шучу — выдэл я их зымой... Но зыма она в любом мэстэ одинаковый. Все бэлий, холодный, и вэтэр. Ипучий…
– Дозволю соби, пане, з вами не погодиться. У нас зима - так зима. Сниг пухнастий, дивки румяни. Наймеш возника и пишов кататися. Тим бильше, що на зиму вси празнуванья випадають. Влитку-то празнувати кода? Все в полях. А взимку, як делати ничого, видразу вси и справляли… - Михай, достал приныканную в кранце первых выстрелов бутылку, - А як вы пан думати - можа ще по чарци?
– Вах! Можна канэшно!
– За ваше здравие… Потим я розповим вам про одну пани. Ми з нею, в свий час, чудово проводили время…
…
Амяз с Карой расположились на ходовой рубке. Кара давно хотела туда забраться, но боялась — Старпом очень не любил, когда кто-то ошивался возле антенн. Однако сейчас старшим был Амяз и он разрешил. Сверху открывался шикарный вид на город — в темноте центр Аргесаеванны переливался огнями, походя на застывший фейерверк. Электричество тут считалось роскошью и провода тянули только к очень богатым домам, чьи владельцы старались перещеголять друг друга в плане иллюминации.
А еще с крыши рубки можно было заглянуть на нижние терассы виллы, где сновали наложницы в диковинных нарядах. Кара, которая не привыкла к такой откровенности, вертела головой разглядывая их и прикидывая, как бы она сама в этом смотрелась. Амяз сидел рядом скрестив ноги и, попивая кофе, внимательно осматривался. Важность данного поручения не давала ему расслабится.
– «Амяз-аза, а это все жены Дахр-аза?» - спросила Кара по саргашски, указывая на очередную наложницу.
– «Нет. Как ручные животные. Что-то вроде граков.»
– «А зачем ему столько граков? Они же бесполезные?»
– «Богатые люди заводят ручных животных просто так. Даже если те не приносят пользы.»
– «Зачем держать дома что-то бесполезное?»
– «Чтобы все видели, что у тебя много еды и большой дом. У людей много странных обычаев.»
– «Например — драться на свадьбе? Капитан-аза говорил, что это у его народа так принято.»
– «Нет — это как раз понятная традиция,» - не согласился Механик, - «Силу показать, чтобы любой чудгаре, или еще кто злой, сразу видели, что к ним соваться не стоит. А вот зачем ругаться, когда хорошо — вот это непонятно. Ругаться надо когда плохо.»