К востоку и западу от Суэца: Закат колониализма и маневры неоколониализма на Арабском Востоке
Шрифт:
Ливан отвергает диктат
Оценивая роль «доктрины Эйзенхауэра», некоторые западные политики и ученые считают, что именно она «вовлекла Ближний Восток в «холодную войну». С этим можно согласиться, но с одной существенной оговоркой. Если такие арабские страны, как Сирия, ставшая объектом агрессивного курса американской политики, были вовлечены не только в «холодную», но и фактически подведены к грани «горячей» войны, то для Ливана «доктрина Эйзенхауэра» сыграла еще более зловещую роль. Можно сказать, что именно она, как орудие неоколониалистской политики, направленной на «арабизацию» функций подавления революционно-освободительного движения на Ближнем Востоке, превратила эту маленькую арабскую страну в 1958 году в арену кровопролитной гражданской войны,
И в последующем каждый раз, когда империализм делал главную ставку на неоколониалистские методы раскола общеарабского антиимпериалистического фронта, на разжигание межарабских конфликтов, Ливан становился одним из наиболее горячих точек и опасных очагов напряженности на Ближнем Востоке. Так было вскоре после окончания израильской агрессии в 1967 году. Так произошло и в середине 70-х годов, после окончания октябрьской войны 1973 года. Разница между событиями
1955
и последующих годов была лишь в том, что обострение внутриполитической борьбы в 50-х годах привело к непосредственному вооруженному вмешательству США, а в 60-х и 70-х годах внутриполитические кризисы в стране сопровождались военными провокациями и агрессивными вылазками Израиля.
Эти кровавые события разыгрывались в Ливане, хотя он был единственной арабской страной, граничащей с Израилем, которая не принимала непосредственного участия в последних арабо- израильских ройнах, несмотря на то, что эта страна исторически и традиционно считалась экономической и политической опорой Запада на Арабском Вортоке, его торговым контрагентом и посредником, финансистом и в определенной степени проводником западной политики.
Эту роль Ливан играет благодаря своему географическому положению и исторически сложившимся религиозным, этническим и социальным особенностям состава населения. И дело не только в том, что Ливан — единственная страна, около половины населения которой немусульмане. Более важно то, что именно эта немусульманская часть занимает наиболее сильные экономические, торговые и финансовые позиции, ее представители имеют тесные и прочные связи с западным капиталом и занимают ключевые позиции в политическом и военном руководстве страны. Ливанские феодалы и богачи, как мусульмане, так и христиане, компрадорская торговая буржуазия и банкиры всегда были и остаются не только проводниками, но и защитниками интересов Запада. Однако они не могут абстрагироваться от той реальности, что Ливан все же относится к арабскому миру, С ним он связан кровно — и в экономической, и в культурной, и в политической сферах. В этой сложной ситуации правящая правохристианская верхушка страны старалась придерживаться принципа, сформулированного одним из ее лидеров: «Нам надо прислушиваться к Западу, но не забывая присматриваться к арабскому миру».
Руководствуясь этой формулой, ливанские правящие круги старались в ближневосточных делах придерживаться курса своеобразного нейтралитета с креном на Запад. Но всякий раз, когда этот крен становился слишком явным и заметным, ливанский народ, считающий себя органической частью общеарабского антиимпериалистического фронта, поднимался на борьбу против агентов и ставленников империализма. Так получилось и в конце 50-х годов, когда механизм «доктрины Эйзенхауэра» был впервые полностью использован именно в Ливане.
Правящая верхушка Ливана в лице прозападных лидеров — президента К. Шамуна и министра иностранных дел Ш. Малика сразу откликнулась на призыв присоединиться к «доктрине Эйзенхауэра».
Однако, прислушавшись к Западу и заверив его в послушании, Шамун и Малик пренебрегли общественным мнением страны. Вопрос о присоединении к доктрине был вынесен на обсуждение парламента. В канун заседания парламента ранним апрельским утром на рейде Бейрутского порта появился американский авианосец «Форрестол». Поднявшиеся с его палубы реактивные истребители с воем проносились над Бейрутом.
Взрывы от преодолеваемых ими воздушных барьеров угрожающе ухали и над Иорданией, где в этот момент завершался организованный американскими дипломатами переворот против законного национально-патриотического правительства Набулси Министры правительства и депутаты парламента Ливана, прежде чем отправиться на заседание, были приглашены посетить американский авианосец Нажим возымел действие: парламент одобрил присоединение к доктрине.
Но на следующий день многие бейрутские газеты вышли с большими красными аншлагами через всю первую полосу: «Парламент говорит
Как отмечают американские буржуазные исследователи Э. Фишер и М. Шериф Бассиоуни, «Даллес очень желал, чтобы Шамун остался на своем посту, ибо в арабском мире не было другого лидера, столь охотно поддающегося американским амбициям» [60] . В дни выборов на рейде Бейрутского порта снова появились кораблк 6-го флота США, а над крышами домов с ревом проносились американские реактивные самолеты
Империализм и реакция не гнушались методами террора и запугивания. Они организовали 7 мая 1958 года убийство редактора и владельца газеты «Телеграф» Насиба Метни. Этот выстрел в прогрессивного ливанского журналиста послужил сигналом к народному вооруженному выступлению против прозападного правительства и американского вмешательства. Религиозная рознь, раздуваемая империалистами, оказалась на этот раз ненадежным барьером. Мусульмане вместе с христианами поднялись на вооруженную борьбу против слуг империализма, за свободу и независимость своей родины
60
Fisher Е., Bassiouni М. Storm over the Arab World. Chicago, 1972, p. 36.
Во втором по величине городе страны — Триполи началось вооруженное восстание против реакционного режима Шамуна. Отсюда восстание быстро распространилось на весь Северный и Северо-Восточный Ливан К повстанцам присоединилось трудовое население южных и горных районов страны, а также трудящиеся Бейрута, где выросли баррикады. «Народный гнев,— пишут Э Фишера и М. Бассиоуни,— превратился в ярость. Толпы народа и полиция вели бои 1958 год не предвещал ничего хорошего для «доктрины Эйзенхауэра» [61] .
61
Ibid., p. 138—139.
Восстание приняло форму гражданской войны, но- не между мусульманами и христианами. Оно носило ярко выраженный антиимпериалистический характер и имело уже тогда тенденцию перерасти в социальную революцию против реакционной социальной структуры, за ликвидацию остатков колониализма, засилья феодализма, компрадорства и клерикализма.
Майские события в Ливане вызвали тревогу в правящих кругах США и Англии. Сразу после начала восстания американский посол в Бейруте созвал секретное совещание € представителями реакционных сил в правительстве в целях принятия срочных мер в защиту Шамуна, Был усилен 6-й флот, в Восточное Средиземноморье переброшены дополнительные части морской пехоты. Из США в ФРГ в середине мая было переброшено авиационное соединение в составе 13 транспортных самолетов, каждый из которых мог принять на борт до 200 солдат, По сообщению «Нью-Йорк тайме», армейская группа США, дислоцировавшаяся в Западной Германии, была приведена в состояние боевой готовности для «возможных действий на Ближнем Востоке» [62] . Таким образом, уже в тот момент правящие круги США планировали проведение прямой вооруженной интервенции.
62
The New York Times, 15. V. 1958.
Однако на первых порах в Вашингтоне решили пустить в ход дипломатические методы и подрывные действия, рассчитанные на разобщение ливанских прогрессивных сил. В этих целях американская реакционная печать и пропаганда, пытаясь замаскировать вмешательство США во внутренние дела Ливана, пустила в оборот версию о якобы «коммунистической угрозе» этой стране, изображая народное восстание в качестве результата действий «международного коммунизма» и вмешательства ОАР.
Одновременно США постарались укрепить внутренние реакционные силы в Ливане. На самолетах в Ливан доставлялись оружие, бомбы со слезоточивым газом и другие боеприпасы. Представитель госдепартамента откровенно заявил, что дополнительные поставки оружия имеют целью укрепить позиции Шамуна.