К востоку от Эдема. Том 2
Шрифт:
Кейл приехал к нему утром в субботу и, поймав недоуменный взгляд Уилла, напомнил:
— Я Кейл Траск.
— Ну да, конечно! Ты здорово вытянулся. С отцом приехал?
— Нет, один.
— Ну, присаживайся, присаживайся. Наверное, не куришь еще.
— Курю, иногда. Сигареты.
Уилл пододвинул Кейлу коробку «Мюратов». Тот открыл было крышку, но раздумал.
— Сейчас не хочется.
Уилл разглядывал смуглого юношу, сидящего перед ним. Парень ему понравился. Видно, не дурак, соображает что к чему.
— Мозгуешь, чем тебе заняться,
— Да, сэр. Вот окончу школу, может, за ферму возьмусь.
— Зряшное это дело, — сказал Уилл. — С земли не разбогатеешь. Сельскохозяйственный продукт прибыли не приносит. Перекупщик — вот кто наживается, а не фермер.
Уилл догадывался, что парень прощупывает его, и это тоже ему нравилось.
Наконец Кейл решился, но сперва спросил:
— Мистер Гамильтон, у вас ведь нет детей?
— Не обзавелся, о чем и сожалею. Больше всего об этом жалею… А почему ты интересуешься?
Кейл будто не слышал вопроса.
— Мне ваш совет нужен… — сказал он. — Подскажете?
Уилл весь загорелся от удовольствия.
— Охотно подскажу, если сумею. Выкладывай, что тебе нужно.
И тут Кейл пустил в ход простодушие и тем самым еще больше расположил к себе Уилла Гамильтона.
— Мне деньги нужны, много денег, и я хочу, чтобы вы научили меня, как их заработать.
Уилл с трудом удержался от смеха. Наивное желание, ребяческое, что и говорить, но сам парень, видать, не простак.
— Всем деньги нужны, — проговорил он. — И сколько же это по-твоему «много денег»?
— Тысяч двадцать — тридцать.
— Ну ты замахнулся! — Со скрипом подвинув вперед кресло, Уилл расхохотался — от души, не обидно. Кейл сидел и тоже улыбался.
— И зачем же тебе так много — скажешь?
— Да, сэр, скажу, — ответил Кейл. Он открыл коробку, взял сигарету с мундштуком, закурил. — Конечно, скажу.
Уилл уселся поудобнее.
— Мой отец потерял много денег, вы знаете.
— Еще бы не знать! — сказал Уилл. — Я его предупреждал — глупо гнать партию салата через всю страну.
— Правда? Откуда вы знали?
— В его затее никаких гарантий не было. Деловой человек всегда должен подстраховать себя. Иначе в трубу вылетишь. Так оно и вышло. Давай дальше.
— Ну вот, я хочу заработать и вернуть ему эти деньги.
— Вернуть — почему вернуть? — изумился Уилл.
— Так мне хочется.
— Ты так любишь отца?
— Да.
Пухлое, мясистое лицо Уилла Гамильтона дрогнуло, на него пронизывающим ветерком пахнуло прошлое. Память не стала перебирать одно, другое, третье все годы и люди словно высветились разом некой вспышкой и остановились перед ним одной цельной картиной, одной радостью и одной печалью, как фотоаппарат останавливает мгновение. Вот Самюэл, ослепительный и прекрасный, словно заря, со своими причудами и правилами, точно ласточка в полете, вот умный, задумчивый и загадочный Том, вот хозяйка и примирительница всего и всех Уна, хорошенькая Молли, смеющаяся Десси, красавец Джордж, чья благожелательность наполняла комнату, как наполняет ее аромат
Почти каждый из Гамильтонов был чем-то недоволен, но переживал обиду молча, не делясь ни с кем. Уилл тоже научился скрывать, что у него на душе, громко смеялся, не стеснялся извлекать выгоду из того, что ошибочно считал своими достоинствами, но и зависти не давал воли. Он сознавал, что он тугодум, ограниченный, заурядный середнячок. У него не было высокой цели, большой мечты, и никакая беда не толкнула бы его на самоуничтожение. Его то и дело как бы оттесняли в сторону, а он отчаянно цеплялся за край родственного круга, отдавая семье все свои способности — заботливость, рассудительность, усердие. Он записывал расходы, нанимал адвокатов, звал гробовщика и в конечном итоге сам оплачивал счета. Остальные Гамильтоны понятия не имели, как нужен им Уилл. Он умел зарабатывать деньги и копить их, но думал, что другие презирают его за это его единственное умение. И все-таки он любил их всех до единого, любил, несмотря ни на что, и всегда оказывался рядом, выручая деньгами и вообще исправляя чьи-то ошибки. Ему казалось, что родные стыдятся его, и потому он изо всех сил старался завоевать у них признательность и уважение. Пронзительный порыв этих чувств пробрал его до глубины души.
Уилл смотрел мимо Кейла, его большие, чуть навыкате глаза повлажнели.
— Что с вами, мистер Гамильтон? Вам нехорошо?
Уилл ощущал свою кровную связь с другими Гамильтонами, но, по правде говоря, плохо понимал их. А они со своей стороны относились к Уиллу так, словно в нем и понимать-то нечего. И вот появляется паренек, которого он понимает, ощущает в нем что-то свое, близкое, родное. Именно такого сына он хотел бы иметь, будь у него сын, или такого брата, или отца. Стылый ветерок воспоминаний переменился, и откуда-то изнутри поднялось и подступило Уиллу к груди теплое чувство к Кейлу. Он заставил себя вернуться к разговору с ним. Кейл сидел выпрямившись и терпеливо ждал.
Уилл не знал, как долго он молчал.
— Задумался вот… — произнес он нерешительно, но тут же спохватился и сказал строгим голосом: — Ты пришел ко мне за советом. Я человек деловой и даром ничего не делаю.
— Я понимаю, сэр. — Кейл не спускал с Уилла глаз, хотя чувствовал, что тот настроен к нему доброжелательно.
— Прежде чем давать советы, я должен кое-что знать. Причем только правду. Ты готов говорить мне правду?
— Не знаю, — ответил Кейл.
— Вот это по мне — толково и честно! Ты же не знаешь, что я спрошу, верно? Отлично. Итак, у тебя есть брат — отец его больше любит, чем тебя?
— Арона все любят, — спокойно ответил Кейл. — Все до единого.
— И ты тоже?
— И я тоже. Во всяком случае… да нет, конечно, люблю.
— Что значит — «во всяком случае»?
— Иногда он глупо себя ведет, так мне кажется, но все равно я его люблю.
— А отца?
— Очень.