К югу от Явы (др. перевод)

Маклин Алистер

— Мисс Плендерлейт, Констанция Плендерлейт.

— Этот корабль тонет, мисс Плендерлейт, — быстро произнес Николсон. — Каждую минуту он дает все больший крен на нос. Приблизительно через полчаса мы сядем на скалы, и в любой момент на нас вновь может обрушиться тайфун. — Здесь уже горели два-три фонарика, и он оглядел окружающие лица. — Мы должны торопиться. Большинство из вас выглядят полумертвыми. Думаю, вы и чувствуете себя так же. Но мы должны торопиться. У нас есть спасательная шлюпка, стоящая у борта всего лишь в десяти метрах отсюда. Мисс Плендерлейт, сколько человек не в состоянии пройти такое расстояние?

— Спросите

мисс Драчман. Она старшая сестра. — Совсем другие интонации в голосе мисс Плендерлейт говорили о том, что к мисс Драчман она относится в высшей степени положительно.

— Мисс Драчман... — выжидательно произнес Николсон.

Девушка в дальнем углу повернулась и взглянула на него. Лицо ее было в тени.

— Боюсь, что только двое, сэр. — Несмотря на налет напряжения, у нее был мягкий, низкий и музыкальный голос.

— Боитесь?

— Все остальные лежачие умерли этим вечером, — сказала она спокойно. — Пятеро, сэр. Они были очень больны, а погода была весьма скверной, — произнесла она не вполне твердо.

— Пятеро, — повторил Николсон, медленно и удивленно покачав головой.

— Да, сэр. — Ее рука крепче прижала стоявшего на койке рядом с ней малыша, а другой рукой она плотнее укутала его одеялом. — А этот малыш проголодался и очень устал. — Она попыталась осторожно вынуть грязный пальчик изо рта ребенка, но тот воспротивился ей, продолжая разглядывать Николсона.

— Его хорошо накормят и уложат спать в тепле сегодня ночью, — пообещал Николсон. — Ладно. Все, кто может, идите к шлюпке. Сначала самые крепкие. Будете удерживать шлюпку и усаживать в нее раненых. Сколько ранено в руку или в ногу, кроме лежащих, сестра?

— Пять, сэр.

— Нет необходимости называть меня «сэр». Вы, пятеро, подождите, когда кто-нибудь спустится в шлюпку и поможет вам погрузиться. — Он похлопал по плечу пившего виски человека: — Вы идите вперед.

— Я?! — Мужчина был просто взбешен. — Я командую здесь, сэр. Фактически я капитан, а капитан всегда оставляет корабль последним.

— Идите вперед, — терпеливо повторил Николсон.

— Скажите ему, кто вы, Фостер, — ехидно предложила мисс Плендерлейт.

— Непременно. — Он опять встал, держа одной рукой кожаный саквояж, а другой — полупустую бутылку. — Меня зовут Фарнхолм, сэр. Бригадный генерал Фостер Фарнхолм. — Он театрально поклонился. — К вашим услугам, сэр.

— Счастлив слышать это, — холодно улыбнулся Николсон. — Вперед.

За спиной у него раздалось довольное хихиканье мисс Плендерлейт, прозвучавшее неестественно громко в наступившей тишине.

— Клянусь богом, вы заплатите за это. Вы, несносный молодой... — Фарнхолм торопливо оборвал себя на полуслове и отпрянул от надвинувшегося на него Николсона. — К черту, сэр! — зашипел он. — Морская традиция. Первыми — женщины и дети.

— Знаю. Тогда мы выстроимся на палубе и все умрем как джентльмены под сопровождение оркестра. Не буду повторяться, Фарнхолм.

— Для вас — бригадный генерал Фарнхолм. Вы...

— Вас встретят салютом из семнадцати выстрелов, когда вы взойдете на борт нашего судна, — пообещал Николсон и резко толкнул все еще цеплявшегося за саквояж старика прямо в руки ожидавшего этого боцмана, который вытащил Фарнхолма наружу менее чем за четыре секунды.

Луч фонаря Николсона обследовал кубрик и остановился на сидевшем на койке укутанном в плащ человеке.

— А как относительно

вас? — спросил Николсон. — Вы ранены?

— Аллах добр к тем, кто любит Аллаха, — ответил человек замогильным голосом. Темные, глубоко посаженные глаза сверкнули над орлиным носом. Он встал, высокий, величественный, и натянул на голову черную шапку. — Я не ранен.

— Хорошо. Тогда вы следующий. — Николсон направил луч фонаря дальше, осветил капрала и двух солдат. — Как вы, парни, чувствуете себя?

— О, мы отлично себя чувствуем, — ответил ловкий худощавый капрал, отводя озадаченный и подозрительный взгляд от двери, в которой только что исчез Фарнхолм, и ухмыльнулся Николсону. Эта ухмылка не скрыла налитых кровью глаз и желтизны измученного лихорадкой лица. — Сыны Британии. Мы в прекрасной форме.

— Вы лжец, — сказал Николсон добродушно. — Но благодарю вас. Вперед. Мистер Вэнниер, проводите их, пожалуйста, в шлюпку. Пусть они прыгают по одному, когда шлюпка окажется ближе к палубе. Она должна подниматься на волне до полуметра. И подстрахуйте каждого спасательным линем, на всякий случай. — Он подождал, когда широкая спина человека в плаще исчезнет в дверях, и с любопытством посмотрел на маленькую женщину, стоящую рядом: — Кто этот приятель, мисс Плендерлейт?

— Это мусульманский проповедник с Борнео. — Она неодобрительно поджала губы. — Я провела четыре года на Борнео. Каждый морской бандит, о котором я слышала, был мусульманином.

— У него, должно быть, богатая паства, — пробормотал Николсон. — Хорошо, мисс Плендерлейт, вы следующая. Затем сестры. Вы не возражаете, если задержитесь здесь ненадолго, мисс Драчман? Присмотрите, чтобы мы не причинили лишней боли раненым, когда будем переносить их на носилках.

Он повернулся, не ожидая ответа, и поспешил в дверь вслед за последней сестрой. На палубе он зажмурился от сильного света прожекторов с «Виромы», заливавших все вокруг ярким светом. Их беспощадный белый свет обрамлялся черными непроницаемыми полосами мрака. «Вирома» находилась не более чем в ста пятидесяти метрах. При таком состоянии моря капитан Файндхорн рисковал, и рисковал весьма крупно.

Через десять минут они все поднялись к борту, а «Кэрри Дансер» еще сильнее осела в воду, погрузившись полностью правым бортом. Спасательная шлюпка находилась у борта, ныряя на три метра вниз между волнами и потом поднимаясь на гребне почти до поручней «Кэрри Дансер». Находящиеся в шлюпке закрывали глаза и отворачивались, попадая в лучи прожекторов. Под взглядом Николсона капрал отпустил поручень, за который держался, и шагнул в спасательную шлюпку, где его подхватили Догерти и Эймс, и сразу же все исчезли из поля зрения. Маккиннон переставил одну из медсестер за поручни и поддерживал ее в ожидании, когда волна поднимет шлюпку.

Николсон шагнул к поручню, включил фонарь и поглядел через борт. Шлюпка билась о корпус «Кэрри Дансер», несмотря на усилия сидящих в ней не допустить этого. Обшивку спасательной шлюпки измочалило, но корпус, сделанный из прочного американского вяза, держался. Фарнхолм и мусульманский священник изо всех сил тянули держащие шлюпку веревки, стараясь помешать ей биться о корпус судна. Насколько мог судить Николсон в этой суматохе и темноте, их усилия давали на удивление хороший результат.

— Сэр, — рядом с ним оказался возбужденный Вэнниер рукой указывая в темноту, — мы почти на скалах.