К звездам (Клуб Любителей Фантастики — « F»)

Гаррисон Гарри

Они кочевали как цыгане. Единственными постоянными строениями были гаражи и толстостенные башни для зернового силоса. Когда все приготовления были сделаны, открывались высокие двери и тракторы, вертолеты, мощные жатки, комбайны и прочая сельхозтехника заводилась внутрь помещений. Упаковывались все важные узлы, механизмы покрывались силиконовой смазкой, что позволило им выносить летний жар, пока на следующем закате не вернутся фермеры. Все остальное отправлялось в путь. Зал заседаний и остальные надувные купола спускались и укладывались. Когда домкраты убирали, длинные здания становились на оси и колеса. Женщины консервировали и запасали продукты на месяцы, —

бойня для коров и овец обеспечивала холодильники мясом. С собой брали лишь несколько цыплят, ягнят и телят. Новые стада и выводки предстояло вырастить с помощью банки спермы.

Когда все было готово к отъезду, фермерские трактора и грузовики выстраивали машины в длинные поезда, после чего их направляли в постоянные гаражи и силосные башни. Движители, главные силовые установки, после четырех лет действия в качестве генераторов энергии устанавливались на колеса и возглавляли каждый поезд. После того, как машины были состыкованы между собой и проводка навешена, поезд оживал. Все окна задраивались и включалось воздушное кондиционирование, не выключавшееся до тех пор, пока поезд не достигал зоны сумерек в другом полушарии, где температура вновь была переносима.

— Ян Кулозик, вопрос для тебя. Прошу внимания, Кулозик, таков порядок. — Голос Чана Тэкенга после целого вечера крика начал немного срываться.

Ян повернулся лицом к ним. Вопросов было много, но он не отвечал до тех пор, пока не утих шум.

— Слушайте меня, — Я проработал все детали и предоставляю вам цифры. Но прежде мы должны решить. Соберем мы кукурузу или нет, все равно мы должны уходить, и об этом бессмысленно спорить. В случае прибытия кораблей понадобится кукуруза, потому что люди на них будут голодны. Тысячи, а может миллионы погибнут, не получив ее. Если мы не запасем кукурузу, эти жизни будут на нашей совести. Если корабли не придут, мы все равно погибнем. Наши возможности малы, сломанные механизмы нельзя заменить, два генератора уже снизили выходную мощность и потребуют дозаправки после перехода. Мы проживем несколько лет, но мы обречены. Подумайте обо всем этом и решайте.

— Мистер председатель, я требую голосования.

Когда Хрэдил встала и попросила внимания, Ян понял, что предстоит долгая выматывающая битва. Эта старуха, глава семьи Махровых, представляла могущество реакции, силу тех, кто стоял против перемен. Она была хитра, обладая умом крестьянки, придерживалась принципов: что старо — то добре, что ново — то зло; перемены ведут к ухудшению, жизнь должна быть неизменна. Ее с уважением выслушивали другие вожди, поскольку она лучше всех могла выразить их нелогичный, догматичный рационализм. Они успокаивались, когда она вставала, готовые повторять, как закон, ее узколобую, устаревшую точку зрения.

— Я выслушала то, что сказал этот молодой человек. Я ценю его мнение, хотя он и не старейшина, и даже не член одной из наших семей.

«Неплохо, — подумал Ян. — Унизить меня первыми же словами — все равно, что приступить к уничтожению моих аргументов.»

— Несмотря на это, — продолжала ока, — мы должны прислушаться к его идеям и оценить их по достоинству. То, что он говорит, правильно. Это единственный выход. Мы должны собрать кукурузу. Такова наша древняя цель и причина нашего существования. Я требую голосования только потому, что не хочу, чтобы кто-нибудь потом жаловался, если дела пойдут плохо. Призываю всех согласиться с тем, что надо уходить и что надо собрать кукурузу. Любой, кто не согласен, пусть встанет.

Требовалось быть гораздо более сильной личностью,

чем те, кто здесь присутствовал, чтобы осмелиться встать под ее холодным взглядом. И к тому же они были смущены, — сначала новая идея, над которой они раньше не имели возможности как следует подумать, потом оказалось, что эту идею поддерживает Хрэдил, чья воля почти всегда была их волей. Все это сбивало с толку, требовало времени на обдумывание, но пока они успеют подумать, будет слишком поздно, чтобы встать перед этой женщиной, так что с немалой толикой раздраженного ворчания и отдельными хмурыми взглядами предложение было принято всеми.

Яну это не понравилось, но возражать было нельзя. Все время следовало быть настороже. Он знал, что Хрэдил ненавидит его также сильно, как он ее, хотя и приняла его идею, заставив остальных согласиться с ней. Когда-нибудь ему предстоит заплатить за это, но когда и чем?

— Что делать далее? — спросила Хрэдил, повернувшись к нему, но не глядя в глаза. Она могла использовать его, но не могла разгадать.

— Мы соберем поезда как обычно, но прежде Главы должны составить списки имущества, которое можно оставить. Оно будет оставлено вместе с техникой. Кое-что, конечно, погибнет от жары, но у нас нет иного выбора. Две машины в каждом поезде будут приспособлены под жилье, остальные повезут кукурузу.

— Людям это не понравится, — сказала Хрэдил, и многие головы кивнули.

— Я это знаю, но вы — Главы Семей, и вы должны заставить их повиноваться. Проявляете же вы власть во всех остальных случаях, даже когда дела касается женитьбы. — Сказав это, он резко посмотрел на Хрэдил, но она так же резко отвела взгляд. — Поэтому будьте с ними помягче. Вы — не должностные лица, которых можно сместить. Ваша власть абсолютна. Воспользуйтесь этим. Этот рейс будет не таким легким и неторопливым, как всегда. Он будет быстрым и трудным. До тех пор, пока поезда не вернутся из второго рейса, жить в Южгороде, в силосных хранилищах будет очень неудобно. Скажите об этом людям. Скажите сейчас, чтобы они потом не жаловались. Сообщите также, что мы будем двигаться не по пять часов в день, как обычно, а минимум по восемнадцать. У нас очень мало времени. А теперь перейдем к другому вопросу.

Это второе решение, которое они должны были принять, для него было более важным. Он надеялся, что Ли Сяо поступит так, как если бы он уже согласился. Капитан-пилот на самом деле не любил людей, не любил политики, и его трудно было убедить, хотя он мог принять участие в происходящем.

— Я имею в виду следующее, — сказал Ян. — У нас должен быть координатор для приготовлений, затем для первого и второго рейсов. Нужно кого-нибудь выбрать. Кого вы предложите?

Новое решение. Как они этого не любят! Они переглядывались и перешептывались. Ли Сяо встал, молча постоял, затем заставил себя произнести:

— Ян Кулозик должен это делать. Он один знает, что нужно.

И сразу сел.

Молчание продлилось несколько долгах секунд. Они вновь и вновь переворачивали эту мысль в мозгах, потрясенные новизной, нарушением традиций, неожиданностью всего происходящего.

— Нет, — взвизгнул красный от возмущения Чан Тэкенг, — пусть переход организует Иван Семенов. Он всегда возглавлял переходы. Он — мастер поездов. Только так и никак иначе, — кричавший так неистово брызгал слюной, что сидевшие в нервом ряду брезгливо отворачивались и вытирали лица, хотя и одобрительно кивали при этом. Вот это было вполне доступно их пониманию, когда ни вперед не идешь, ни назад, а упрямо стоишь на своем.