К.И.С.
Шрифт:
Перехватив мой взгляд. Кис ехидно пропищал:
— Благодари хозяйку, Нарцисс! Она, а не кто-нибудь, сохранила тебе неотразимость нетленной обаятельности; «твои небесные черты…»
А амурчики кукольными голосами прокричали:
— Он просто душка! Аполлон!
Это было совсем уж конфузно, и я бросил разглядывать себя.
Кис долго водил меня по саду (это называлось «тебе свежий воздух нужен, а то смотреть не на что, зелёный весь») и попутно вводил меня в курс дела… Вот что я понял из его речей, поскольку они были перенасыщены разнообразными
Итак, к сожалению, Эдвин Алый отсутствовал вот уже пять дней. Он получил срочное приглашение одной из Ста Королев Южного архипелага. Говорят, что какой-то Трам-пам-пам семьдесят девятый (убей — не помню!) затеял новое путешествие в Море Тумана (не на Луне!) и поэтому, пока звезда Тра-ля-ля в зените и можно не опасаться коварных шельфовых упырей (а может, и пупыристых шельфов?), надо
отплывать, причем аккурат наперекор воле маркграфа Тру-ля-ля… А жаль, ибо герцог Тра-та-та снюхался-таки с вольными опричниками соседнего майората, чем и запятнал, понимаете ли, паршивец, высокое имя единоутробного брата своего…
ПРИМЕЧАНИЕ СТИВЕНСА: Ни черта не запомнил, ибо разумом убог и скуден, а память и вовсе дырявая. Одно слово — герой.
В общем, Эдвина Алого не будет как минимум месяц, а за хозяйку осталась лишь его дочь Лина.
— Лина? — невольно переспросил я и тут же подумал, что зря вложил столько эмоций в это, не такое уж редкое, имя.
— Да! — заворчал сварливый магистр Стивенс. — Ну что за тугоухая манера переспрашивать оратора, сбивая его с рельсов логики. Прямо-таки на злобу навел, ей богу… вот! Вот… Уже и забыл, о чём речь шла… Ты думаешь, кто сидел около тебя все эти дни и ночи?
— Догадываюсь, — буркнул я, чувствуя, что почему-то краснею.
— Ага! — вдруг радостно завыл кот, — Юпитер, ты зарделся! Я-то, грешным делом, думал, что ты только мечом махать умеешь, бретёр ты этакий, истребитель гвалауков. Ан нет! Святые угодники, он еще и девушкам нравится!
Кис торжественно поднял лапу и изрек:
— Так знай же, поросенок, что сама Лина, дочь великого Эдвина Алого находит тебя очень и очень интере…
Бац! В одно мгновение и совершенно неожиданно для меня Кис оказался лежащим на спине. Он дрыгал лапами, елозил хребтом по песку дорожки и в ужасе верещал:
— Великодушная, высокочтимая, драгоценная!.. Ой! Только не за хвост! Не буду, не буду, не буду… Всё, умираю! Хватит, я тебе говорю, а то сейчас ка-а-ак, — ай! — встану!..
ПРИМЕЧАНИЕ СТИВЕНСА: Честное слово, всё врёт!
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА: Не имею такой привычки.
НАДПИСЬ ПОПЕРЁК СТРАНИЦЫ: Оба вы хороши…
…а над ним разгневанной фурией, упирая руки в бока, красная от возмущения стояла Лина; тот самый метеор, ворвавшийся в мою жизнь сразу после боя в Вольном городе…
Хорошая гибкая хворостина уже готова была выбить пыль из шкуры философа.
— В следующий раз, — с
Кис встал, с достоинством отряхнулся и незаметно подмигнув мне, мрачно изрёк, не глядя на девушку:
— К вашему сведению, мадемуазель Лина, котов дерут только на кухне и только мокрым полотенцем! Впрочем, я прощаю вам это отступление от канонов и удаляюсь в гостиную, где мне от вашего имени должны поднести парочку рябчиков. Только так ты смоешь это черное пятно со своей совести!
— Иди уж, — засмеялась Лина и потрепала кота за загривок, отчего тот непроизвольно мурлыкнул, стараясь потереться об ее руку, — будут тебе рябчики… магистр!..
Кони, ветер, степь и солнце! Мне показалось, что теперь я знаю все компоненты счастья. Мы скакали по голубой равнине, и за спиной уходила в дымку громада замка Эдвина Алого. Запах трав кружил голову, и хотелось петь, кричать и смеяться, и веселые теплые вихри шумно рвались навстречу.
— А ты неплохо держишься в седле! — одобрительно крикнула Лина.
— У бабушки в деревне научился, когда был еще молодой и зеленый, — кричал я в ответ, — а вообще-то я городской житель, дитя асфальта, продукт цивилизации!
А кони мчались, и степь летела куда-то горячим лохматым ковром…
— Знаешь, отец зовет меня Лина Строптивая, — улыбнулась Лина, когда наши скакуны пошли рядышком, утопая в густых травяных волнах, — Я ещё не заслужила себе второго имени, но отец всё равно мне его дал. Строптивая… А сегодня со мной что-то случилось… Хорошо, что все обошлось благополучно, и ты остался жив, правда?
Я начал путано говорить слова благодарности, но девушка нетерпеливо дернула плечом и с досадой воскликнула:
— Да перестань же! Вот еще… Расскажи лучше, что было до того, как Кис пришел тебе на помощь.
Я откашлялся и начал рассказ, ведя сие повествование с того момента, как ударил мечом по зеркалу… Лина слушала внимательно, сощурив глаза, наклонив голову и задумчиво покусывая соломинку. Когда я дошел до сцены допроса, стараясь не налегать на подробности, она выпрямилась в седле и, сжав кулаки, с разгоревшимся гневным лицом, неотрывно смотрела на меня и глаза ее горели недобрым огнём…
— Вот так и кончилась эта история. Очнулся я уже здесь.
Лина молчала, потом спрыгнула с коня, и я вдруг с удивлением понял, что кони давно уже стоят смирно у огромного валуна, невесть каким образом оказавшегося в степи и возвышавшегося над морем трав. Странная вещь — воспоминания… Только что я был там, в казематах и вновь учащенно билось сердце, и вновь обжигал страх, и вновь пытали….
Я встряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, и соскочил с коня. Лина поднялась по пологому склону огромной глыбы и села на самой вершине, плотно охватив руками колени. Я тихо подошел к ней и, видя, что она задумалась, присел рядом, глядя на то, как из душистого царства степной Флоры изредка показываются спины и седла.