Кабала
Шрифт:
— Ай, да все просто. Тебя ждет рутина. Кадровый конвейер в столице функционирует десятки лет. Ежедневно снимают и назначают сотни разных чиновников. Мы идем в Белый дом. Я знакомлю тебя с заместителем руководителя аппарата правительства. Твоя будущая должность начальника Департамента федеральной службы не предполагает иного уровня посредника, или, так сказать, контактного лица. Заходим, знакомимся. В двух словах расскажу о тебе, он спросит о чем-нибудь, о чем обычно спрашивает. В какой-то момент я даю сигнал, чтобы ты вышел из кабинета. Мы остаемся одни. Он говорит мне, подходишь ты или нет и сколько твое назначение будет стоить. Хотя я наперед получил информацию, что надо готовить семь миллионов. Но вдруг он по каким-то причинам снизит или — что редко, но случается — поднимет ставку. Ну не фантастическое ли это предложение?
— Я готов, готов… — заерзал Леонид Иванович. Выражение его глаз стало по-детски невинным.
— Не торопись. Где деньги?
— Небольшая часть при мне, остальные доставят.
— Без денег мы в Белый дом не пойдем.
— Что, возьмем с собой?
— Брать
— Подожди, подожди, Михаил Александрович, пожалуйста, посиди со мной. У вас в Москве все так быстро решается, я не успеваю подумать, представить всю картину. Еще пару минут, пожалуйста…
— Я тебя предупреждал: у меня время — деньги. Я сегодня тебе помог, ты сберег свой капитал, и я заработал. Это мой бизнес. Я не рвусь с тобой общаться просто так, из интереса к тебе как к личности, но заработать с тобой можно, и немало. Если не против, то добывать бабки мы станем вместе. Тогда и общение утеплится. Но ты должен перестроиться в соответствии с моим подходом к жизни. У меня рабочее время имеет неоспоримое преимущество над личным. Поэтому приятельским контактам я предпочитаю деловые беседы. Я раскрыл тебе сценарий назначения. Если согласен идти по этому пути, но тебе недостает каких-то деталей, спроси. Если хочешь подумать — думай, это полезно. Размышляй. Когда определишься, позвони. Если должность будет еще свободна, если сам я окажусь в Москве, если человек из Белого дома не отправится в командировку, не будет снят с работы, не возьмет отпуск, не попадет в больницу, попробуем второй раз… Когда много «или», то, как правило, дело заканчивается ничем. Сегодня все готово. Необходимо приложить лишь немного усилий — доставить деньги из Красноярска в Москву. Какие проблемы? Возьми персональный джет. За сто тысяч долларов мы найдем во Внукове уйму предложений. Одолжу тебе свою охрану. Четыре с половиной часа лету до Красноярска, столько же назад, плюс пара часов на сборы, то есть ты потратишь двенадцать — четырнадцать часов, и семьсот стодолларовых пачек будут в Москве. Я назначаю встречу в Доме правительства на семнадцать часов завтрашнего дня, в восемнадцать я передаю деньги дальше. А в девятнадцать тридцать ты читаешь распоряжение о своем назначении на должность начальника Департамента продовольствия держрезерва с бюджетом сто миллиардов рублей. Я всегда в доле на четыре с половиной процента. Все! Ты понял, Леня, все! Зачем лясы точить? Есть дело — есть решение! Хуже, когда есть дело, но нет решения! Итак, сейчас около девяти вечера. До шестнадцати тридцати у тебя девятнадцать часов. Если до пятнадцати часов завтрашнего дня ты не подтвердишь, что семь миллионов долларов подготовлены и находятся в Москве, а сам ты вырядился в костюм и при галстуке, то я снимаю свои обязательства. У меня опцион до завтрашнего вечера. Не уложимся в отпущенное время — понадобятся новые переговоры. Всегда чрезвычайно трудно объяснять, почему не вышло в первый раз. Время, скорость, молниеносные решения — закон бизнеса. Раздумья, анализ, изучение, эксперименты — отличия научной деятельности. О чем ты мечтаешь, господин Ефимкин? Хочешь стать аспирантом университета или бюрократомпредпринимателем, расходующим сто миллиардов рублей в год? До глубокой ночи зачитываться потрепанными томами трудов по филологии или каждый день пересчитывать семизначные доходы в долларах? Стать абонентом научных библиотек с исчерканной записями карточкой завсегдатая читальных залов или VIP-клиентом ведущих банков России с золотой и платиновой кредитными картами мировых финансовых институтов? Вот в чем вопрос. Выбирай.
— Какие у нас риски? — Ефимкин оказался основательно подавлен этими ссуждениями.
— О, риски есть, и большие. Ты знаком с анекдотом, что опасно ездить поездами, потому что самолеты падают? Вот тебе риск номер один. Я не знаю, кому ты доверил свои капиталы. Поэтому не готов ответить, отдадут они тебе деньги или нет. Риск второй: я не знаком с твоей больничной картой. В каком состоянии твое сердце? Ты — инфарктник, страдаешь циррозом печени, у тебя обнаружена онкология, твой мозг поражен энцефалитом, ты подхватил СПИД?
— Нет-нет, я здоров, — радостно выкрикнул Леонид Иванович.
— Какие еще могут быть риски? — закатил в раздумье глаза Картузов. — Ах да, ты уверен, что твои купюры не поддельные? Перед тем как передавать их дальше по адресу, я обязательно возьму выборку на проверку ассигнаций в первоклассном банке. Риски, риски… Да-да, еще вариант: мы рассчитались, тебя назначили, а потом, день-два, неделю спустя, ты не захочешь служить на этой должности и начнешь требовать свои деньги назад. Так вот, знай наперед: по всем перечисленным причинам я никакой ответственности за деньги не несу. Должность возврату не подлежит. Ко мне есть вопросы?
— А за какие риски ты несешь ответственность?
— Я? Минутку, дай подумать. Риск, за который лично я несу ответственность, только один: если после получения денег наш чиновник из Белого дома помрет или будет схвачен милицией за взятку… Все!
«Что еще, что еще,
— Если у тебя ко мне вопросов нет, я поехал. Бизнес зовет, он требует перемещаться, иначе добыть хлеб насущный невозможно. Значит, если до пятнадцати часов завтрашнего дня не подготовишь семь миллионов плюс мой гонорар, твое назначение откладывается на неопределенное время. — Картузов встал и протянул ему руку. — Звони до намеченного срока или прощай!
— Говоришь, самолет можно взять во Внукове? Я так мечтаю получить эту должность, — после некоторой паузы задумчиво начал было Ефимкин.
Но Михаил Александрович уже шагал к выходу.
«Как быть, что делать? Так неожиданно, так быстро игра с судьбой набрала сумасшедшие скорости. Это не браконьеров мздой обкладывать, не предприятия силой отнимать, не за лицензии деньги требовать. Здесь думать необходимо, и не просто так, а невероятной интуицией обладать, быть посвященным в самые изощренные приемы надувательства, иметь развитый инстинкт самосохранения. А есть ли во мне все эти качества, эти способности? Соответствуют ли они моим амбициям? С кем посоветоваться? Голова идет кругом. Я хочу получить высокую должность, и это азартное желание лишает меня способности разложить все по полочкам, явственно представить возможные риски. Страстная тяга к перемене собственного статуса, культ богатства, укоренившийся в сознании, подавляет во мне чувство реальности. Плюнуть на все, сжать зубы, вернуться в Кан, смириться с не очень привлекательным положением провинциального богатея, кутить, охотиться, участвовать в банальных интригах местного бомонда, затыкать кляпом рот обличителям и завистникам и при этом давить в себе любые ростки возмущения, чтобы разом не потерять свои активы. Власть ненавидит протестных типов. Впрочем, этими вопросами я меньше всего озабочен. Не в характере сибиряка интересоваться политикой. Или… или рискнуть, и, если Бог поможет, занять высокое положение в держрезерве, вернуть вложенное, энергично пополнять личный капитал и подниматься по карьерной лестнице? А риск с Картузовым? Что — все риск да риск! В России повсеместно риски, никому не суждено предугадать, когда и где кирпич упадет на голову. Так что же делать? Может, искать другой канал для лоббирования? Кого бы я ни нашел, кого бы ни подключил к моему проекту — Картузова, Зябухина, Прищепкина, любого другого агента, — всегда встанет вопрос доверия. В любом варианте необходимо давать деньги посреднику вперед, для дальнейшей передачи могущественному лицу или лицам, принимающим желанное для меня решение. У нас в стране деньги всегда требуют вперед. Куда они идут дальше, можно только догадываться. В эйфории переезда в Москву я об этом и не подумал, такой вопрос встал передо мной лишь теперь. Сейчас вроде об этом даже поздновато размышлять. Дом снял, автомобили купил, персонал нанял, за ужин надо еще платить… Давай рискнем, Леонид Иванович. Картузов — вроде не аферюга, если он своей телке, глазом не моргнув, миллион долларов отстегнул. Вряд ли он заинтересован в том, чтобы меня кинуть. Потом у нас большие совместные проекты. Он везде в доле. Волков бояться — в лес не ходить. Решил! Решил, и точка! Рассчитаюсь и направлюсь во Внуково. Чувствую, что судьба ко мне благосклонна. Должность в держрезерве чрезвычайно привлекает меня, внутренний голос неотступно шепчет: “Именно здесь ты заработаешь огромное состояние. Здесь! Здесь! Здесь!”»
Он сторговался слетать в Красноярск и обратно за восемьдесят пять тысяч долларов. Когда узнали, что он платит наличными, не требует счет-фактуры, то сбросили с цены услуги сумму НДС. Такая экономия на короткое время порадовала Леонида Ивановича, но, отсчитав семьдесят тысяч, он опять впал в мрачные размышления и садился в самолет с тяжелым сердцем. «Жуткое состояние — отрывать от себя семь миллионов долларов. Вот если бы я направлялся забирать такую сумму или даже похожую, но меньшую, то летел бы, конечно, с превеликим удовольствием. Ох, когда наступит это замечательное время? Разве может быть что-либо более величественное, чем восторги по поводу роста собственного банковского счета? Как угадать наступление этого звездного часа? Когда привычные цифры, встречающие повсюду, скроют тайну несметности зеленых купюр? Один миллиард долларов — это один миллион килограммов однодолларовых купюр! Или одна тысяча тонн денег, или двадцать железнодорожных вагонов, плотно набитых ассигнациями. Ох-ох-ох! Какие бесконечные, чудесные цифры! Мне необходима эта должность, а потом более высокие кресла в вертикали власти. Без них я, упрямый идеалист и собиратель денежных знаков, не жилец!»
Эти назойливые мысли не хотели покидать его голову. Казалось, ничто другое Ефимкина не интересовало. Но тут его сердце опять дрогнуло — не от счастья, а от глубокого огорчения, даже ужаса. «А что я стану делать, если Картузов меня все же кинет? Если останусь без капитала? Без всякой надежды начать успешную карьеру в столице? Единственное, что останется — в нынешнее кризисное время получать мизерные поборы от предприятий, находящихся под моим контролем. Может ли такая грустная перспектива удовлетворить мое обостренное самолюбие? Нет, необходимо рискнуть, цепляясь за Картузова. Ведь другой жизни нет и представить себе, что придется возвращаться в прошлое, невозможно. Тогда равнодушие ко всему быстро перерастет в ненависть, а от нее — один шажок до безрассудных поступков. Необходимо приложить все взращенные бизнесом силы, чтобы не допустить такого скорбного финала. Надо довериться судьбе, и она мне обязательно поможет… Хоть поздно, но я стану ее любимчиком».