Кабальеро де Раузан
Шрифт:
Теперь иная трудность: как достать собаку? Эрико подумал, что если расплатится за собаку монетой из своих сокровищ, то внушит подозрения; за ним начнут следить, это может стоить ему жизни. Подозрение Эрико было не совсем правильное, но логичное.
Тогда он снова стал охотиться на лисиц, сдирать шкуры. Когда их стало много, продавать он отправился не в Рейкьявик, где удивились бы его появлению, а в Рункирик, деревушку в 60 км от столицы, рядом с Большим Гейзером.
Там Эрико встретил семью, которая готовила на горячих водах и подошел к ним под предлогом спросить о том, где продаются шкуры. Семья приняла
Позднее Эрико посетила мысль: стать пастухом. Рыба, которую он ловил, чтобы прокормиться, ему надоела. Ему захотелось мяса, как в добрые времена, когда он был бедным и свободным, но был счастлив. А теперь он богат, порабощен и несчастен.
– Как же противно, – говорил он себе, – я миллионер и самый несчастный человек на свете. Для чего мне эти богатства, чтобы беспомощно взирать на них по ночам? Что может сделать карлик с этими сокровищами? Я бы отдал самый большой бриллиант за мешочек монет.
Чтобы стать пастухом, Эрико убил лисиц, как раньше, продал шкуры и купил небольшое стадо. У овец Исландии было богатое руно.
Однажды Эрико соорудил загон для овец недалеко от грота. К сооружению овчарни его побудила мысль:
– Я построю хижину для овец, и через нее буду входить в грот. Это отгонит все подозрения.
Эрико не боялся работы и вскоре соорудил лачугу. Один (такую кличку карлик дал собаке) охранял стадо. Овечья шерсть давала ему небольшой доход, а мясо самцов, пригодное для хранения, служило ему питанием.
Жизнь Эрико улучшилась, но в этом ему помогли не сокровища. Они обременяли его. Его кормило стадо. Однако, он охранял сокровище больше, чем жизнь. Он ждал чего-то? Нет. Задумал что-то? Нет. Эрико был одурманен своей находкой.
Единственное, что делало Эрико человеком – его сердце, внутри которого была пропасть мрака и тайны. Эрико поклонялся сокровищам, которые огорчали и мучили его, но отказаться от них не решился. Другие поклоняются желаниям, порокам, страстям и не отказываются от них, даже если это поклонение приведет к мучениям и смерти.
IV
Эрико назвал пса Одином неспроста. Эрико был суеверен. Несмотря на невежество, он знал старые скандинавские легенды, и пел их красивые стихи в весенние дни, когда Гекла очищалась от снега. Остров словно улыбался, а солнце касалось золотыми лучами редкой листвы полярных ив.
В ту пору сквозь талый снег и нежную листву начинали прорастать полевые цветочки, похожие на неустойчивые мысли ребенка. Зимовавшие в других краях тысячи диких гусей и уток вернулись, чтобы купаться в озерах Исландии и вить гнезда.
Вот некоторые баллады, которые распевал Эрико:
Девушка хотела воссоединиться с возлюбленным, и ворон предложил унести ее к нему, если девушка отдаст ему первый плод своей любви. Влюбленной
Две женщины потеряли супругов. Одна своего похоронила, а другая погрузилась вместе с умершим в заколдованный источник Марибо. Ее муж вернулся к жизни. Наставление: для женщины, которая любит мужа, не существует смерти.
Эрико верил, что соловьи провозглашают влюбленным час смерти их возлюбленных; что у моряков есть хрустальные дворцы под водой; двенадцать волшебников творят чудеса; мертвые духи возвращаются в мир, если их призвать; женщина, которая отказывается танцевать с домовыми, наказывается ими, и так далее. Но больше всех Эрико нравилась сказка о Карлике Горы. Она говорила о карлике, который преследовал сельскую женщину, чтобы та поцеловала его. Получив поцелуй, карлик превратился в молодого и прекрасного князя, который был заколдован, и его мог расколдовать только поцелуй женщины. Наставление: любовь освобождает от чар.
Эрико не до конца понимал смысл этих баллад. Подобно остальным, красоту он предпочитал содержанию; и если ему нравилась сказка о Карлике Горы, то потому, что он был карликом, а найденные сокровища пирата обращали его разум к сверхъестественному.
Эрико был околдован и ждал новых происшествий. Он надеялся, что поцелуй вернет ему настоящий, ослепительный облик.
Кличка пса Один была некой данью скандинавскому богу. Эрико считал себя связанным с псом суевериями, а не жизнью пастуха и отшельника. И когда Один вилял хвостом и подставлял огромную голову, чтобы его погладили, карлик приговаривал:
– Расскажи Один, наконец, тайну нашего существования. Вернемся к покинутым дворцам. Пусть чары спадут.
Понятно, что Один молчал, молчание – золото, но долго и пристально смотрел на хозяина своими глазами-углями. Эрико говорил:
– Понимаю, еще рано, но я потерплю.
Иногда Эрико искал не сверхъестественное, а иное объяснение своему богатству:
– Взять бы несколько монет из сокровищ, положить их в карман и начать путешествовать, потом изменить жизнь, немного насладиться миром, а также найти средства, чтобы вернуться за остальным сокровищем и вытащить его с острова.
Он уж было решился. Прервав занятие, он вошел в грот, выбрал наиболее подходящие, по его мнению, монеты, бриллианты побольше, поместил все это в одну сторону, затем приготовился закопать все остальное в самый дальний угол пещеры. Это был переломный момент, и ему показалось таким ничтожным то, что он уносит, и таким огромным то, что он оставит, и это остановило его. Он сел у дверей хижины, охватил взором остров, и не увидел разницы между ним и пустынным туманным океаном. Его необъятность пугала его.