Кабан
Шрифт:
И так обрадовалась, когда я вручил ей купальник. И да, я угадал! Ну ладно, не сам. Проконсультировался с Марусиной подругой. Но это же не возбраняется! Зато цвет я выбрал самостоятельно. И фасон тоже.
Идеальная упаковка для любимой попы и самых офигенных
Повести Багиру в спа было лучшим решением. Здесь ее застенчивость быстро улетучилась. Когда нам делали этот дурацкий скраб, она сняла лифчик и прикрылась простыней. Когда нас заворачивали в вонючие зеленые водоросли, она переоделась в одноразовые трусики. Жалко было пачкать новый купальник. Умница!
Да и ей уже стало пофиг. Я видел ее расслабленное лицо, закрытые глаза, полные манящие губы, на которых играла легкая блаженная улыбка… А сейчас вижу только попу.
Правда, ее зачем-то накрыли простынкой. Меня, кстати, тоже Оказывается, массаж окончен. Массажистки ушли, дав нам полчаса на релакс.
Маруся этого даже не заметила. Лежит, посапывает. Моя девочка! Уснула…
Я резко поднимаюсь с кушетки вслед за членом. Он же ведет меня к двери и подсказывает закрыть ее на замок. Потом, мгновенно, – к Марусе. Он практически сам сдергивает с нее эту дурацкую простынку.
Вау.
Тонкая талия. Попа… Это не попа, это симфония! Ее невозможно описать словами. Ее надо сыграть на скрипке. Нет, на виолончели. Она вся – как мелодичная горячая виолончель. Настроенная на мои прикосновения.
Такая отзывчивая… такая податливая… Ерзает попкой, подставляет чувствительные
А я сам не понимаю, что делаю. В ушах шумит, в глазах красные чертики, пальцы играют божественную мелодию на упругой горячей виолончели.
Глаза Маруси закрыты. Она дышит глубоко и страстно. Наполовину спит, наполовину кайфует…
Я отодвигаю трусики в сторону. Погружаю палец в источник неземных наслаждений. Мокрая. Хочет.
Так и думал…
Она начинает дышать еще чаще, выгибается, оттопыривает попку… Стонет. А потом вдруг замирает. Поворачивает голову в сторону моей кушетки. Дергается.
– Пашка, ты…
Я прижимаю ее к столу, положив ладонь на талию.
– Просто расслабься, – произношу хриплым шепотом. – Это просто массаж.
Она дергается еще раз. И я уже не понимаю: то ли все же пытается сбросить мою руку, то ли это реакция на то, что я делаю другой рукой.
А я делаю все, чтобы моей кошечке было приятно. Осторожничать уже смысла нет. Я раздвигаю складочки, нахожу напряженную горошину, обвожу ее пальцем, дрязняще задевая, но еще не лаская так, как она хочет.
А она хочет. И я знаю, как. Чувствую. Я управляю потоками ее страстного желания…
Она бормочет что-то вроде: “да гори оно все огнем”. Подставляет попку. Насаживается на мои пальцы. Я двигаюсь вверх, вниз, погружаюсь вглубь.
Багира стонет. Сама себя кусает за поднесенную к губам ладонь – чтобы заглушить стон. Течет. Хочет.
Конец ознакомительного фрагмента.