Кабан
Шрифт:
Ладно, может, сейчас это не испуг. Просто растярянность от моего внезапного напора. Она мне тоже нравится.
Мне нравится вообще все. Как она смотрит. Как касается моего плеча кончиками пальцев, когда смеется. Как держит бокал шампанского своими длинными тонкими пальцами… Мля… меня всего сводит судорогой от желания, чтобы она прямо сейчас подержалась за кое-то другое. И чтобы ее губы оказались там же. А мои…
Так. Спокойно. Вдох-выдох. Не нападаем сразу снова. Держим себя в руках.
– Классно целуешься, –
Тоном училки, которая хвалит прилежного ученика. Ну-ну, давай. Строй из себя строгую доминантку. Мне нравится. Но я-то помню, как твой маленький язычок только что пугливо убегал от моего. И как ты возбужденно дышала, закрыв глаза и обмякнув в моих руках.
Доминирую тут я. Но ты пока можешь поиграть в училку.
– Я сейчас целовался, как девчонка, – говорю я.
– Как это?
– Аккуратно и нежно. Чтобы не напугать тебя.
– Вау. Мне очень страшно. Как же ты целуешься по-настоящему?
– Как мужик, – объясняю я. – Это когда засосал нормально, по-пацански, съел помаду, румяна, тушь…
Маруся хохочет. А я продолжаю:
– Это когда облапал все стратегически важные места и, пока доедал тушь, расстегнул лифчик. А потом ты очнулась после поцелуя – а я уже в тебе.
Когда девушка смеется – это хорошо. Это значит, ты ей нравишься. Маруся над моими словами хохочет так, что вытирает слезы.
А потом внезапно становится серьезной и произносит:
– Кабанчик, я тебе не дам.
– Почему? – задаю я прямой вопрос.
– Потому.
– Ты же хочешь меня.
– Пф-ф-ф!
– А я не просто перепихнуться предлагаю.
– И что же ты предлагаешь, мой озабоченный?
– Я на тебе женюсь.
Глава 4
Маруся
– Паш, ты пьяный?
– Абсолютно трезв.
А я? Вроде не пила… Разве что несколько глотков шампанского. Но перед глазами все плывет. Тело бьет мелкая дрожь, с которой я никак не могу справиться. А кончики пальцев не то что покалывает – в них вот уже вечность не прекращается горячая вибрация.
Потому что это был невероятный поцелуй… Где Кабанчик научился так томно и страстно целоваться?
И когда он успел отрастить то самое, что так горячо и жадно прижималось к моему бедру, грозя проткнуть насквозь? Там реально нечто аномально огромное! Что никак не вяжется с образом тощего Пашки Кабанчика, каким я помню его с детства.
Конечно, мы встречались с ним и после того, как повзрослели. Но не так уж часто. Когда я окончила институт, он как раз сдавал выпускные экзамены в школе. А когда он вернулся из армии и поступил в универ, я уехала из города. Я бывала тут наездами, время от времени попадала на тусовки брата, где присутствовала вся компашка. Кабанчик неизменно ко мне клеился, но
Какая нахрен вежливость? Он уже почти снял штаны! И ему плевать, что мы на людном празднике, хоть и в уединенной беседке.
Несет всякую чушь. Жениться он собрался…
Чего только не скажет мужик, у которого в штанах стоячая бейсбольная бита, в глазах отражаются мои сиськи, а изо рта капают горячие похотливые слюни. Он весь – чистое неконтролируемое желание.
– Что, Пашенька, секса давно не было? – задаю я вполне резонный вопрос.
– С тобой – никогда, – сразу же отзывается он.
А я понимаю, что попала в точку. Не знаю, в чем проблема, почему такому брутальному самцу никто ничего не дал, но факт экстремальной озабоченности налицо. Я это чувствую. Кожей и всеми остальными органами.
А почему я это так хорошо понимаю? Да потому что сама такая же. Озабоченная. Четыре месяца без мужика…
Кабанчику настолько сперматоксикоз в голову ударил, что он мне уже жениться предлагает. Ну а у меня с самоконтролем все в порядке. Несмотря на потоп в трусиках.
– Возьми себя в руки. И сделай что-нибудь с этим, – говорю я, указывая на вздувшиеся парусом брюки.
А это озабоченное животное умудряется снова обнять меня и – положить мою руку на свой парус.
Совсем охренел!
Но моя ладонь пылает, щеки горят, губы пересохли. И я, как пугливая девственница, отдергиваю руку.
Я настолько офигела от его наглости, что забыла все слова. И все вероятные действия в такой ситуации. Дать в рыло? Ударить коленом по стоячему члену? Убежать?
Ну уж нет. Багира не убегает от Кабана. Даже если он та еще похотливая свинья…
Не убегает. А просто уходит.
Я разворачиваюсь к нему спиной, собираясь по-королевски величественно удалиться из беседки. Но не успеваю сделать и шага, как чувствую, что молния на моей спине расползается. Наглый свин расстегнул мое платье!
– Желтый лифчик, – выдыхает он. – Оригинально.
И я спиной чувствую, как падает его челюсть.
Да, я люблю яркое белье. Даже под черное платье. Почему нет? Его все равно не видно, а мне приятно.
Молния скользит дальше.
– Желтые стринги… – офигевает Кабан.
– Застегни! – рявкаяю я.
С такой злостью, что Пашка мгновенно подчиняется. Молния ползет вверх. Его челюсть, я уверена, тоже.
– И держись от меня подальше! – продолжаю рычать я.
Но Кабан больше не ведется на мой властный голос.
– Я все равно до тебя доберусь, моя сексуальная кошечка.
– Пф-ф-ф! Ты не понимаешь слова “нет”?
– Как только ты открываешь рот, я слышу: “да”.
Вот охамевший Кабанище! Как все мужики. Особенно – мужики с большим членом. Такие всегда самоуверены до наглости.