Кабаре
Шрифт:
Глава 9
В тот вечер, несмотря на вчерашнее разочарование, я все-таки вернулась в «Беренику», что, как потом выяснилось, было большой ошибкой. Идти туда я не хотела, уговаривала себя этого не делать, но по глупости считала, что не могу допустить разорения Мормиле.
Посетителей в клубе оказалось больше, чем накануне, в гардероб стояла очередь. И сдавали не только шляпы. Вскоре все свободное пространство было забито предметами, с которыми, как мне казалось, в кабаре не ходят. На хранение сдали садовую лопату, манекен в шубе, урну с прахом и этикеткой «Пальцы» и живого
Я как раз рассовывала все это по полкам, пытаясь освободить хоть немного места, когда обернулась и увидела за спиной Дарио Мормиле. Выглядел он так, что я аж подпрыгнула. Левое ухо перевязано, рука в гипсе. У него был вид человека, дошедшего до точки, а налитые кровью глаза источали такой страх, что мне стало безумно его жалко.
— Фреда, мне нужна твоя помощь, — проскрипел он. Видимо, потерял голос. — Сегодня не будет ни одного номера. Ни единого. Даже Ольги Моллика. Жена не выпускает его из дома. Это заговор. У меня хотят отобрать мой бизнес. — Он провел больной рукой по лицу, и я заметила, что пальцы у него дрожат. — Я знаю, кто за этим стоит, и собираюсь свести с ними счеты.
В его глазах вспыхнул прежний огонь, когда он поглаживал карман своего пиджака.
— Разве бывает ночной клуб без кабаре, а, Фреда? Без представления, без игроков, — продолжал он. — Все переметнутся к Фифи или в «Пусси Кэт Лондж». И я разорюсь. Поэтому мне нужно, чтобы ты выступала, Фреда.
— Выступала? — тупо повторила я.
— Отлично, — обрадовался он. — Я знал, что ты не подведешь. Ты талантлива. Кто знает, может, ты найдешь свое призвание. Иди в гримерную и приготовься. Изобрази что-нибудь сексуальное. Твой выход через пять минут. Оркестр подыграет все, что захочешь. Да, вот еще что, — вспомнил он, — будет здорово, если ты потанцуешь, повиляешь бедрами. У тебя роскошные бедра. Не стесняйся, используй любые возможности. Змеи всегда сбрасывают кожу.
И он ушел в контору, захлопнув за собой дверь.
Я оставила гардероб без присмотра (к счастью, ничего не пропало) и побежала в гримерную, смежную с кухней. Она была больше похожа на чулан, чем на комнату. Освещена тусклой лампочкой без плафона, пропахла мочой, потом и грязью. Стены были утыканы гвоздями, на которых висели всевозможные кричащие костюмы, боа из перьев, шляпки, парики, бумажные зонтики и перчатки. Пол завален обувью и театральным реквизитом: крыльями ангелов, хлыстами, цветами в горшках.
Я понятия не имела, с чего начать, но нужно было торопиться. Мне приглянулось длинное синее платье, на вид как раз моего размера, и я разделась. Тут мне вдруг показалось, что за мной подглядывают. Обернувшись, я увидела приоткрытую дверь и несколько пар глаз, смотревших на меня. Я с силой захлопнула дверь, снаружи кто-то вскрикнул от боли.
Потом в дверь громко постучали и сказали:
— Фреда Липпи! Ваш выход через две минуты.
Две минуты! Я натянула платье. Не вполне по размеру, ну да ладно. Вырез великоват и разрез аж до бедра. Я стала рыться в куче обуви, подбирая туфли, и разбудила змею, которая, должно быть, там спала. Она была черная, блестящая и злая. Змея рассвирепела, стала шипеть и бросилась на меня. Я почувствовала острую и жгучую боль в ноге, как от укола иголкой. Змея укусила меня! Оставалось надеяться, что она
— Одна минута! — снова прокричал тот же голос.
Я влезла в серебристые туфли, которые были мне на несколько размеров велики, обмотала вокруг шеи боа из перьев, воткнула в волосы восковой цветок и чуть-чуть нарумянила щеки, потому что была бледная от ужаса. Взглянув в треснутое зеркало, я решила, что вполне сойду за певичку из кабаре.
— Ваш выход, — сообщил мне голос, и на сей раз дверь распахнулась. Громила-охранник с заклеенным пластырем кровоточащим носом крепко сжал мою руку чуть повыше локтя, как будто получил указание не дать мне сбежать. Я шаталась, сражаясь с неустойчивыми туфлями. Отныне я знала, что такое боязнь сцены.
Меня подвели к украшенному бисером занавесу, и мы стали ждать. Сердце колотилось, лицо горело. На сцене сам Мормиле говорил в микрофон, обращаясь к посетителям, и его голос оглушительно гремел на весь зал.
— Леди и джентльмены, юноши и девушки! Свежая после кругосветного путешествия на океанском лайнере, где она… — Тут микрофон издал долгий болезненный свист, но сбить Мормиле ему не удалось. — …и злачных заведений Дамаска. Я прошу вас оказать теплый радушный прием очаровательной и талантливой синьоре Веронике Капур.
Раздалась барабанная дробь, оркестр грянул вступление к «Мужчине, которого я люблю».
Луч прожектора высветил дверь, за которой я стояла. Громила сунул мне в руку микрофон и вытолкнул за занавес. На мгновение я совершенно ослепла. Нужно было начинать петь. Песню я, к счастью, знала. Зато не узнала собственный голос, усиленный и искаженный микрофоном. Такое впечатление, что пел кто-то другой.
Пятно белого света стало медленно двигаться по залу. Понятно, что я должна перемещаться вместе с ним, стараясь не выпасть из платья и не потерять туфли. Преодоление нескольких ступенек, ведущих на сцену, превратилось в опасный трюк. Я несколько раз споткнулась, но вроде бы никто этого не заметил.
Добравшись до сцены, я немного успокоилась. Представляете, мне там даже понравилось! Я еще не допела первую песню, а зал уже рукоплескал. Оркестр плавно перешел к «Дню и ночи», я старалась изо всех сил.
— Фреда, ты звезда, — воскликнул стоявший за сценой Мормиле. А я и сама это чувствовала.
Я спела третью песню, раскачиваясь в такт музыке, и даже набралась смелости выставить одну ногу в разрез платья. Все шло прекрасно до тех пор, пока меня не бросило в жар. Потом стали подгибаться ноги.
Я рухнула со сцены и приземлилась на что-то твердое. Оркестранты растерялись: играть или нет? Одни продолжали играть, другие перестали, а микрофон, который я все еще сжимала в руке, транслировал на весь зал мое прерывистое сопение. Прошла целая вечность, прежде чем включили свет, и тогда я оцепенела от ужаса.
Оказалось, что я упала на стол, опрокинув подсвечник и стаканы. Голова моя покоилась на коленях мужчины в белом костюме. Увидев его, я подумала, что у меня начались галлюцинации. Да, это снова был Сыщик, хоть и в гриме. Я его узнала, несмотря на парик в стиле Элвиса Пресли, поддельный загар и золотые украшения.