Каботажный крейсер. Ковчег

Баженов Виктор Олегович

– Свой-то свой, а с хозяином зоны особо не поспоришь.

– И кто там был хозяином?

– Академик Ляпис. Он меня, зараза, голыми руками раскопки делать заставлял, а добытые артефакты себе забирал. Я за эту ночь всю зону вдоль и поперек перекопал! А он всю добычу к себе, к себе, сволочь такая, подгребает!

– Сочувствую. Ну а тебя чем этой ночью накрыло? – повернулся к Уру Блад.

– Во! – протянул ему недогрызенный хобот мамонта предок академика. – Я его ем, ем, а он, аднака, не кончается…

– Надеюсь, ты не Билли

нашего схарчил? – нахмурился капитан, беря в руки хобот.

Тот растворился в его руках, а вместе с ним исчез и живот Ура. Предок академика удивленно похлопал себя всеми шестью руками по опавшему животу.

– Ем, ем, аднака, а все голодный…

– И как это понимать, капитан? – хмуро спросил Грев, поднимаясь с пола.

Легкость, с которой император справился с их проблемами, наводила на неприятные размышления.

– Нола!

– Да, мой капитан, – вплыла в каюту гнома.

– Посмотри на академика и скажи нам, что ты видишь.

– Академика вижу.

– А ничего особенного в нем не замечаешь?

– Ну ты спросил! Конечно, замечаю. И не только в нем.

– Что именно замечаешь? – потребовал уточнить капитан.

– Что все здесь водку с валерьянкой жрут и ведут себя, как психи.

– Да я не про это спрашиваю, – разозлился Блад. – На одежду академика внимание обрати. В ней нет ничего особенного?

– Одежда как одежда, – пожала плечиками Нола.

– А то, что к его ноге ядро чугунное приковано, тебя не настораживает?

– О-ёй… – испугалась Нола. – …Не стоило тебя сюда приглашать. По-моему, это заразно.

– Ясно. Ты его не видишь, – сообразил Блад. – А кроме меня кто-нибудь видит ядро?

– Да.

– Разумеется!

– Конечно!

– Ясен хрен, аднака!

– Академик, чему вы своего дедушку учите, – расстроился капитан, – завязывайте уже с этой феней! И не дергайтесь. Сейчас с вас гирю снимать будем. Похоже, мои ручки стали чудотворными.

Действительно. Стоило ему коснуться пальцами ядра, как оно исчезло вместе с полосатой робой, и к Зеке вернулся прежний вид.

– Так, господа, до общей побудки меньше часа. Сегодня день особенный. Сегодня день рождения Алисы, и попробуйте вы мне его сорвать! Если что-нибудь непотребное учините, пеняйте потом на себя. Академик, в первую очередь это относится к вам. Забудьте про родную феню. Изъясняться разрешаю лишь высоким слогом. Никакого вульгаризма в присутствии дам от вас не потерплю! А теперь все по своим каютам. Приводите себя в порядок, чистите перышки, надевайте галстуки и фраки. Завтрак через три часа, и на нем вы должны быть при параде. Будем поздравлять именинницу. Вопросы есть?

– Есть, – откликнулась Нола. – Когда вы отсюда уберетесь? Дроидам тут после вашего погрома еще прибираться и завтрак готовить.

– Мы уже уходим, – успокоил ее Блад. – Все верно, господа?

Господа не возражали и поспешили удалиться. Капитан тоже покинул кухню, но в свою каюту не пошел.

– Нола, надеюсь на

моем корабле больше никто не буйствует? Не хотелось бы осложнений в такой день.

– Только узники. Но их не жалко, так что они не в счет.

– Ты что, обалдела? Что значит не в счет и что значит не жалко? Кого не жалко? Метаморфов?

– Их особенно. Они там друг друга мутузят.

– Чего не поделили?

– Почем я знаю?

– А черепашки?

– Черепашки тоже дерутся. За камешки. Каждый хочет соорудить себе горку побольше.

– Ты их в одну комнату посадила? – ужаснулся Блад.

– Нет, в разные, но они другу к другу норки прогрызли.

– Обалдеть! Этак они весь корабль сгрызут. А ханаки чем занимаются?

– Ставки делают и драчунов подначивают. Говорят, что давно такой развлекухи не видали… – Нола к чему-то прислушалась, – а теперь спорят, что сами запросто с ней справились бы.

– С кем с ней?

– Не знаю.

– Мне это не нравится. Да, а откуда ты знаешь их язык? И, кстати, почему они не говорят на интерлингве? Нас вроде понимают, а на интерлингве не говорят.

– У них глотка так устроена, что они на интерлингве говорить не могут. А язык я у Грева с коммуникатора скачала. Должна же я знать, о чем они перерыкиваются.

– Ясно. Пора наших охранников приводить в чувство. Где ты устроила здесь тюрьму?

– Целься сюда, – приказала гнома, высветив голограмму корабля, и ткнула призрачным пальчиком в схему.

– Приготовься, будешь ханакам переводить. И постарайся это сделать погрознее!

Все-таки телепорт великая штука. Блад оценил достоинства прибора на своей руке, в мгновение ока оказавшись в нужной точке. Около камер с самым натуральным смотровым глазком толпились ханаки, по очереди заглядывая внутрь.

– Лежать, бояться! – рявкнул Блад, решив взять Звездных Волков на детский понт.

Ханаки в его сторону даже головы не повернули. И тут Нола начала переводить…

Громогласный рев, сотрясший коридоры, должно быть, разбудил весь корабль. Акустический удар отшвырнул Блада к стене, возле которой он и застыл, чисто автоматически открыв рот, чтобы спасти барабанные перепонки. Нола переводила команду капитана долго и обстоятельно. А когда закончила, ханаки действительно лежали на полу и конкретно боялись. Но не Блада, а призрачную Нолу, которая стояла над ними, уперев призрачные кулачки в призрачные бока.

– Совсем другое дело, – пробормотал Блад, отлипая от стены.

Нола что-то ответила, но капитан ее не услышал.

– Чего? – Блад постучал ладонями по ушам.

– Путь, говорю, свободен, – донесся до него словно издалека голос гномы, – они признали вас великим Ханхой и теперь будут слушаться во всем.

– Уверена, что меня?

Гнома с сомнением посмотрела на ханаков.

– Ну, может, и меня… Забыла сказать, что говорю от твоего имени.

– Хрен с ними. Прикажи отползти подальше и мне не мешать.