«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник)
Шрифт:
Мы собрались в избе в комнате.
– Никого пулей не зацепило? Вот и славно. Можно поздравить вас с боевым крещением. Вопрос на сообразительность. Почему банда рвалась именно к этой избе?
Соображали молодые лейтенанты быстро. Первым ответил Виктор:
– Наверное, убитый, что на чердаке, для них чем-то важен был.
– Принимается как рабочая версия. Еще!
Голос подал Алексей:
– Не исключено, что он и есть главарь банды.
– Принимается как дополнение к версии Виктора. Что еще?
– Спрятано
– Еще одна версия, и тоже имеет право на существование. Тогда надо искать. Виктор, ты постройки во дворе успел осмотреть?
– Не все. Я посторонних искал. Но, похоже, надо еще тайники и схроны искать.
– Вот и займись. Алексей, собери оружие с убитых. Если раненые будут – не церемонься, сам знаешь, что делать. А я труп на чердаке осмотрю и с хозяйкой побеседую.
Я снова поднялся на чердак. Одежду убитого я уже осматривал до боя. Но вот одну особенность упустил.
Расстегнув на трупе одежду, я обнажил левую подмышку. Черт! Так и есть! Здесь виднелась четкая татуировка – группа крови. Такие наколки были у офицеров войск СС и некоторых спецслужб рейха. Убитый был не просто бандитом, а немецким агентом, засланным в наш тыл, причем из кадровых. Агентам из предателей и изменников наколки не делались.
Надо тщательнее осмотреть избу и допросить хозяйку.
Спустившись с чердака в сени, я открыл люк в подполе.
– Вылазь, хозяйка!
– Можешь меня здесь убить, ирод!
– Будешь напрашиваться, рука не дрогнет. Вылезай, а то силу применю.
Хозяйка, кряхтя и что-то бормоча сквозь зубы, выбралась из подполья. Она сразу подошла к печке и, скрестив озябшие руки на груди, прислонилась к ней спиной. Видно было, что замерзла – посинела от холода.
– Друг твой, или хозяин – уж не знаю, кто он тебе, – убит при нападении на нас, представителей законной власти. Потому опасаться мести с его стороны уже не стоит, и не молчать теперь – в твоих же интересах. Запираться не советую. Твои имя и фамилия?
Хозяйка помолчала, соображая, как ей себя вести дальше.
– Будешь молчать – отвезу в отдел. Там тебе быстро определят место на нарах в Сибири, как бандитской пособнице, – лет на пятнадцать гарантирую.
– Откуда мне знать было, что он бандит? – всхлипнула она.
– Ты что, слепая? Не видела, что он из леса к тебе приходил, да еще и с оружием?
– Спрашивай, – как-то устало выдохнула хозяйка.
– Еще раз спрашиваю: твои имя и фамилия?
– Коростенец Нина, тысяча девятьсот десятого года рождения.
– Кем доводился тебе человек, который скрывался на чердаке?
– Знакомый и полюбовник. Че ж мне одной томиться? Баба-то я еще в самом соку. Аль сам не видишь, начальник? – она приоткрыла рот с подрагивающими чувственными губами.
– Часто он к тебе приходил?
– Раз в неделю –
«Ага, – прикинул я, – значит, они еще в период оккупации познакомились. Наверняка связи себе готовил, хаты, где отсидеться-подкормиться можно».
– Покажи, где схрон.
– Не знаю я, – а в глазах смятение, и страх метнулся.
– Ну, не хочешь – как хочешь. Одевайся, выходи!
– Это еще зачем?
– В город тебя повезем, в отдел, а избу сожжем.
– Избу-то зачем палить, начальник? – ужаснулась хозяйка.
– А на что она тебе? Назад ты не скоро вернешься.
Нина посмотрела на меня с ненавистью.
– В подполе.
– Что в подполе?
– Схрон.
– Лезь, показывай.
– Холодно там.
– В Сибири холоднее.
Хозяйка, вздохнув, привычно подняла крышку подпола, зажгла свечу и спустилась по лестнице. Я последовал за ней. Обычный подвал – четыре на четыре метра, пахнет сыростью и картошкой.
Хозяйка показала в угол:
– Сдвинь ящик в сторону.
Я сдвинул ящик – пустой, легкий – в сторону.
– А теперь вон тот гвоздь, что вверху, вытащи.
Я присмотрелся. Вверху торчала шляпка здоровенного
гвоздя – сотки. Потянул шляпку на себя. Гвоздь легко поддался.
– Теперь на себя доску тяни.
Я потянул за доску, которая удерживалась гвоздем. Доска, да не одна – целых три пошли на меня. В движение пришел своеобразный щит, открыв небольшое – два на полтора метра – помещение. Слева, сразу у входа, стояли на полках продукты – банки консервные, пачки с галетами, жестяные банки с солью и сахаром. Да тут еды на целую роту, месяц жить можно безвылазно!
На полках справа лежало несколько прорезиненных мешков. Видел я как-то такой однажды. Развязал горловину – рация. Интересная находка! Во втором мешке деньги советские оказались и чистые бланки документов и печати. Самое непонятное для меня было в третьем мешке – там лежала полная форма офицера Красной Армии с погонами капитана, на кителе – три ордена и две медали, портупея и ремень, и даже сапоги хромовые, 42-го размера. С убитого сняли или специально для агента приготовили? Теперь уж у бывшего владельца не спросишь…
Я позвал Виктора, и мы волоком подняли мешки в сени. Алексей подхватывал мешки сверху, удивляясь и радуясь неожиданной находке.
Хозяйка, поправив сбившуюся прическу, устало присела на стул, сутуля плечи и обреченно глядя на меня.
– С кем приходил твой знакомый? Кстати, ты мне его не назвала.
– Говорил, Вацлавом звать, а фамилию я не спрашивала, без надобности это мне.
– У кого, в каких домах останавливались на ночевку его приятели?
– Откуда мне знать? Вот ты у его приятелей сам и спроси.