Качели судьбы. Каторжанин
Шрифт:
Супчик с учетом хлеба вприкуску оказался вполне себе ничего. Съедобно. Как и картофельное пюре с тефтелькой на второе. Вот только наше с новиком пюре выглядело как-то жидковато, а тефтелька мизерной в сравнении с теми котлетами, что находились в мисках наших товарищей.
Ясен пень, кто не работает, тот не ест, точнее ест, но хуже того, кто работает. Этот принцип, насколько я понимаю, в настоящий момент наглядно демонстрируется всем присутствующим в столовой как новичкам, так и сидельцам бывалым. Однако если кто-то считает, что я загорелся идеей тут же броситься в забой, чтобы на ужин отведать вкусного борща, тот глубоко заблуждается. Противно мне вдруг стало и премерзко, даже жиденький компот из сухофруктов не допил.
По окончании завтрака поступила команда «Встать! На выход!». Нащ отряд организованной толпой повалил на улицу. Теперь нас ожидает локация, именуемая «Шахта №3», где каждый заключенный будет экипирован необходимым инструментом и получит возможность честным трудом загладить свою
Глава 2
Тук-тук, тук-тук. К громкому звуку ударов своей кирки по каменной стене я успел привыкнуть за два месяца, проведенные на каторге, также научился своевременно уклоняться от падающего пласта, а еще слушать окружающее пространство, чтобы ко мне не подкрались сзади и не стукнули по тыковке чем-нибудь тяжелым или острым, типа кирки. Как оказалось, здесь не детский сад и барачная благостность все-таки резко контрастирует с тем, что творится в шахте. Ну да, время летит. Человек ко всему привыкает, даже, казалось бы, к чему привыкнуть невозможно.
Теперь я не просто безликий осужденный №52345, у меня появилось погоняло Резак. На поверку, как я уже упомянул выше, каторга оказалась вовсе не детским садиком, где зэки ходят, чуть ли не взявшись за руки. Как в любой замкнутой ячейке общества, помимо писаных законов, здесь существуют еще и неписанные. Так испокон веку было, так есть и так будет, и никакая администрация лагеря не способна на это повлиять.
Впрочем, обо всем по порядку.
Первый поход в забой оставил в моей памяти вполне себе примечательные воспоминания. Поначалу всё было как-то обыденно. Мне выдали каску, тачку, куда кладовщик положил кайло, совковую лопату и карбидную лампу с встроенной кремнёвой зажигалкой. Устройство незамысловатое: обеспечил посредством поворота вентиля капельную подачу воды из специальной ёмкости в отделение с карбидом кальция, подождал минутку, затем повернул вентиль горелки по часовой стрелке, щелкнул кремешком, в результате получи свет. Ну это я словами инструктора излагаю процесс эксплуатации осветительного прибора типа «карбидная лампа». Для чего в индустриальном обществе подобный архаизм мне совершенно непонятно. Могли хотя бы электрический фонарь на каску пришпандорить с батареей на поясе. Нет же, выдали агрегат девятнадцатого века, живи и радуйся. С другой стороны, вместо кирки, лопаты и тачки могли бы подогнать современный мобильный комплекс по добыче и переработке руды на месте с последующей автоматизированной доставкой концентрата на поверхность, заодно и насчет удаления пустой породы позаботились бы. Ага, еще бабу в постель, чашку кофе по утряне, круассаны и чтобы ходить не строем. Короче, мечтать не вредно. Хорошо, что не керосиновая лампа, память настоятельно мне подсказывает, что моя реальная оболочка органически не переносила запахов летучих углеводородов. Оно и ацетилен, отнюдь, не «Шанель №5», во всяком случае, более переносимо для моего привередливого обоняния, нежели керосин.
После получения средств производства у кладовщика ко мне подошел какой-то мужик, представившийся главным мастером Петровичем.
— Первый раз в забой? — спросил он и, дождавшись от меня положительного ответа, продолжил: — Кароч, паря, не тушуйся и не ссы, под землей ничего страшного и особо опасного. Система простая — идешь вниз по транспортировочному штреку, он освещен электрическими лампами, внимательно поглядываешь по сторонам, находишь свободное ответвление, врубаешь лампу и топаешь в забой к рудному телу. Далее и вовсе просто, берешь в руки кайло и начинаешь крушить камень. Насчет «крушить» это я так условно, поначалу, будешь отбивать крохи, опыт приходит с практикой. Постепенно начнешь понимать, куда стукнуть, чтобы твой удар был наиболее рационален, ну и силушки потихоньку подкопишь. Когда нарубишь пару-тройку тачек, советую вывозить сначала руду, даже если её немного. Тут такие ухари, не успеешь отвернуться, как тут же наложат лапу на чужое имущество. Сдашь наверху добытое, затем можно и пустую породу начать подымать. Главное не захламлять штрек, самому будет неприятно на булыжники наступать. Теперь о тонкостях производства. В этой шахте чаще всего встречается железная руда, она самая дешевая, за ней по ценности идет медь, далее, серебро, вольфрам, золото, платиноиды всякие, мифрил и, наконец, криптонит.
— Криптонит? Что-то знакомое. — Я напряг память, но ничего определенного вспомнить не смог.
— Молодежь, молодежь! — Петрович посмотрел на меня с нескрываемой укоризной. — Чему вас только в школах учат? Ты что, про Супермена не слыхал?
— Что-то не припоминаю, — недоуменно пожал плечами я.
— Ладно, замнем для ясности, все равно вам молодым в двух словах не объяснить, а времени на всякие рассусоливания у меня нет, да и тебе пора. Так что, в дополнение к сказанному, проясню, что иногда в качестве добычи выпадают драгоценные камни, но Его Величество Рандом такими находками не часто балует вашего брата-старателя. За все добытое, на твой персональный счет падает определенное количество игрового золота. Часть заработанного уходит на содержание твоего виртуального аватара, часть остается в твоем собственном распоряжении.
На этом наш разговор с Петровичем закончился. Я схватился за ручки тележки и уверенно шагнул из ледяного зимнего холода в промозглую подземную сырость. Казалось бы, кругом камень, откуда взяться конденсату, обильно стекающему по стенкам пещеры? Тем не менее, таковой присутствует. С выбором свободного штрека все оказалось до банального просто — все занятые шахтерами отнорки подсвечивались предупреждающим красным. Что-то типа системы светофора, с той лишь разницей, что свободные штольни никак не отмечались.
Пока обнаружил не занятую кем-то из коллег выработку, протопал по коридору метров около трехсот. Врубил осветительный прибор и закатил тачку в неширокий проем, прорубленный кем-то до меня в скальном массиве. Далеко идти не пришлось, все-таки определенные игровые условности здесь присутствуют и зарываться сильно вглубь горы нет надобности. Из пояснений Петровича мне стала понятна механика работы шахты. После того, как, отработав смену, заключенные покинут забой, происходит рандомное обновление ресурсов во всех забоях. Для шахтеров важно застолбить штрек как можно ближе к выходу, чтобы тратить как можно меньше времени на транспортировку на верх руды и пустой породы. Для меня остается загадкой, за какой надобностью нужно поднимать на поверхность никому не нужный гранитный, или известковый щебень. Однако правила есть правила, тем более, на уровне программного обеспечения.
Оказавшись в довольно узком коридоре, ограниченном тупиком, который мне, собственно, и предстоит усердно долбить, удовлетворенно заулыбался, поскольку в этом месте «рудная жила» проходит не в твердющих гранитах или еще каких вулканических породах, а в относительно мягком известняке. Это означает, что сил для добычи полезных ресурсов нужно прикладывать значительно меньше.
Первую свою руду я добыл после десятого удара киркой в стену. Поначалу мои неловкие потуги отколоть кусок горной породы от, казалось бы, монолитной поверхности оставляли на ней лишь незначительные каверны и царапины. Наконец мне повезло, либо рандом сработал, либо кирка ударила под нужным углом и в нужное место. От стены отвалился приличный пласт известняка. Чтобы извлечь руду мне пришлось перемолоть в щебень пустую породу. Лишь после этого в неверном свете моего фонаря высветились три куска, размером с кулак взрослого человека. Как после выяснилось, моей добычей оказались пара железных рудных конгломерата и один медный. Руду сложил в сторонке у стенки, известняк временно отгреб лопатой назад, чтобы не путался под ногами.
Не сказать, чтобы после первого успеха мои профессиональные навыки резко подскочили вверх, тем не менее, часа через два позади меня высилась приличная куча измельченной в некрупный щебень пустой породы, у стены штольни лежала скромная горка из кусков руды.
В какой-то момент отходов производства стало столько, что они начали мешать добыче. Пришлось загрузить тележку щебнем. Сверху попытался положить полезные ископаемые, но не тут-то было. Как оказалось, игровые условности не позволяют вывозить за один рейс и в одной тележке ценную добычу и пустую породу — руда каким-то необъяснимым образом вываливалась из тачки на пол. Сунуть за пазуху или распихать по карманам трофеи у меня также не получилось — гребаные куски свободно проваливались через одежную ткань. Памятуя о предупреждении Петровича, насчет вороватости коллег по кайлу, пришлось освободить тачку от щебня и сначала отвезти на приемный пункт ценную добычу. Лишь потом заняться вывозом пустой породы. Со сдачей никаких проблем не случилось, неряшливого вида мужик довольно споро рассортировал мои старательские трофеи, затем посредством допотопных весов с гирьками все взвесили выдал результат:
— Двенадцать с половиной кило железа, три с четвертью — меди, пятьдесят граммов серебра, пять грамм вольфрама. — после чего нацарапал карандашом получившийся результат на бумажке, протянул мне и, заразительно зевнув, напутственно сказал: — Ну всё, топай, паря, обратно на свое рабочее место.
После первой сдачи добытой руды мне прилетело оповещение о том, что в игровом банке на мой лагерный номер открыт денежный счет, которым я имею возможность распоряжаться. Открыл, посмотрел: пара серебрух и дюжина меди — маловато будет. Система тут простая: игровой золотой (голд) обменивается на десять серебряных монет (аргентин), в свою очередь, в одной серебрушке сотня меди или (купров).