Качели судьбы. Каторжанин
Шрифт:
Столь компетентный отвод любых претензий по поводу моего права обладать чудесным мешком, который оказался, вполне легальным игровым артефактом, резко охладил запал младшего гражданина начальника тут же завладеть, вне всяких сомнений, весьма и весьма ценной вещицей. Ну да, это мы зэки не имеем доступа к игровому интерфейсу, а значит, к торговым площадкам, поэтому нам и втюхивают банальные коржики с кефиром по цене осетрины первой свежести или вовсе чёрной икры. Для господ же начальников толкнуть ценный ништячок на ауке, как два пальца об асфальт. Интересно, сколько они рассчитывают за него получить? Впрочем, вряд ли скажут и насчет поделиться со мной выручкой, разумеется,
— Ладно, пойдем, Аркадий Исаакович, — сдался наконец старший гражданин начальник, — клиент неожиданно оказался не только с кулаками, но и с мозгами. Так что нехай себе владеет.
— Но, Тарас Григорьевич…
— Пойдем, пойдем! — после чего обратил светлый взор своих «добрых-предобрых» глаз на меня, скомандовал: — Отбой, осужденный! И постарайтесь, вести себя не столь вызывающе. А насчет артефакта, советую все-таки хорошенько поразмыслить, стоит ли таковым владеть или все-таки, как-нибудь порешаем данный вопрос к обоюдной выгоде.
— Учту, Гражданин Начальник! — преданно глядя в глаза майора рявкнул я.
Позже, уже лёжа в кровати, я проанализировал недавнюю попытку начальства присвоить ценную вещицу, банальным «наездом на лоха». Ладно, посмотрим, чем оно дальше для меня обернется. Интересен еще один факт, разговор шел при свидетелях. Нет чтобы вызвать в канцелярию и пообщаться тет-а-тет, глядишь, и пришли бы к какому консенсусу. А так, стать публичным посмешищем желание отсутствует.
Долго размышлять насчет разного рода коллизий виртуальной тюремной жизни не стал. Усталость дала о себе знать, глаза сами собой смежились и я провалился в беспробудный сон до шести часов следующего утра.
Далее потянулись друг за другом унылые трудовые будни с одним выходным в семидневку, во время которого каждый заключенный был предоставлен самому себе. Лично я начал приобщаться к мировому литературному наследию. С упоением зачитывался Пушкиным, Гоголем, и прочими классиками. Пробовал читать Достоевского, но быстро сдался под натиском поучительных длинных монологов и заумных размышлений его героев на темы нравственности, добра и самоотречения от темных сторон земного существования, и вся эта заумь от человека, прожившего отнюдь не самую праведную жизнь. А еще по какой-то необъяснимой причине меня влекли к себе разного рода механические устройства. Мне даже удалось выцыганить у нашего библиотекаря НИПа возможность пользоваться виртуальным конструкторским блоком. Интересное устройство, как бы вирт в вирте.
Несколько попыток нападений на меня со стороны как отдельных заключенных, так и организованных групп лиц ни к чему для них хорошему не привели. Как оказалось, мои боевые навыки как с оружием, так и без оного значительно превосходили таковые у прочих зэков, даже в том случае, если против меня выступало с десяток человек. Впрочем, сражаться с десятью в относительно узких подземных коридорах оказалось намного проще, нежели с тройкой или пятеркой противников, ибо в толчее народ мешает друг другу, значительно облегчая мне задачу. Как результат, после каждого такого боестолкновения я становился богаче на приличное количество руды, ибо во время нахождения перса в круге возрождения все заработанные за смену деньги от продажи руд и прочих сопутствующих ресурсов (даже пустой породы) автоматически на переходят в собственность победителя. Данное обстоятельство, кстати, довольно быстро охладило разгоряченные умы желающих получить заветную сумку, вмещающую на поверку едва ли не пару тачек руды. Как оказалось, потеря своего, не приобретя при этом чужого, довольно
Всякий раз, круша киркой дурную башку очередного претендента на мою собственность я проклинал хитрожопых граждан начальников, спровоцировавших все эти нападения в надежде, что победитель все-таки принесет им заветный кошель, взамен получит что-нибудь менее ценное, или просто благорасположение начальства.
Разумеется, при таком отношении коллектива к моей персоне никакой речи о дружеских отношениях с кем либо речи не могло идти. Да и сам я не был предрасположен заводить с кем-то близкие контакты.
Так или иначе, но, как мне показалось, я все-таки начал постепенно привыкать к размерному быту заключенного на пожизненный срок в условиях виртуальной каторги. Даже вполне достойным погонялой обзавелся Резак, то есть очень резкий, всегда готовый ответить агрессией на агрессию. Однако, как я смог вскоре убедиться, моё, якобы, привыкание оказалось всего лишь самообманом. Разрушить иллюзию мне помог случайно подслушанный разговор двух заключенных.
Сижу перед телевизором, смотрю, как нарисованный волк гоняется за нарисованным зайцем и недоумеваю, с какого бэна мои соседи по «кинотеатру» искренне хохочут над неуклюжими попытками хищника сожрать неуловимого ушастого. По моему глубокому убеждению, зайцы должны идти на корм волкам, и если ты не пища, а хищник, докажи это всему миру. И тут до моего достаточно чуткого слуха донеся приглушенный шумом от телевизионных динамиков голос:
— Пистон, это самое, ты не в курсе, что в первом отряде очередной отказник появился?
— Нет, Шпалера, а что это за фрукт этот твой отказник?
— И вовсе не мой. Кароч, слухай сюдой, это самое, одному парню осточертело махать киркой, и он решил пойти в отказ. Уселся на жопу и отказывается от пищи и воды, а также от работы отказался. Так вот, это самое, дали ему по маковке киркой. Сдох. А когда возродился в Круге, не пожелал его покидать. А ведь ничего не сделать с ним, поскольку выйти из Круга он может только по собственному желанию. Вот так, это самое, и сидит уже неделю, таращится на проходящих. Периодически подыхает от голода и вновь возрождается и ничем с Круга его не выпихнуть, как бы ни старались админы лагерные и системщики. Вот такая хрень, Пистон.
А для чего это ему, Шпаль?
— Бывалые грят, хочет чокнуться, и по заключению врачебной комиссии, его будут обязаны выпустить на волю. Определят в дурку в реале, там и проведет остаток дней своих ибо по законам сумасшедшим виртуал не полагается ни в каком виде. Оно ведь, это самое, кому-то кажется, что даже в теле овоща жить реальной жизнью предпочтительнее, нежели нормальным челом в виртуальной тюряге.
Поначалу я особо не обратил внимания на треп парочки заключенных. Однако зерно попало на благодатную почву. Я тщательнейшим образом изучил законы во всем, что касаемо сошедших с ума сидельцев. И пришел к выводу, что для того, чтобы обмануть Систему и оказаться вне стен виртуальной тюрьмы, я должен в буквальном смысле стать чокнутым.
Глава 3
Еще полтора месяца я добросовестно отыгрывал роль законопослушного каторжника. Ходил на работу строем, честно крушил киркой горную породу. Несколько раз мне выпадали руды драгоценных и редкоземельных металлов, а еще парочка гранатов, сапфир и четыре аметиста. Так что мой личный счет неуклонно рос. И еда в столовой стала вкуснее, и барачная вонь не такая уж навязчивая, и в жилом помещении значительно потеплело. Казалось бы, живи, да радуйся. Ан нет, не жилось и не радовалось.