Качели судьбы
Шрифт:
Сорок минут, пока их представляли друг другу, давали инструктаж, раздавали командировочные деньги и билеты на поезд, Лариса и Всеволод смотрели друг на друга. Не в упор, конечно, а украдкой. Но стоило одному из них повернуть голову в сторону другого, как тут же он встречал ответный взгляд. Когда собрание закончилось и все стали расходиться, Всеволод среди первых сбежал по лестнице вниз, но остановился на лестничной площадке перед выходом. Закурил и стал ждать. Мимо пробегали ребята, кто-то прощался с ним, а он всё боялся: вот сейчас выйдет Лариса в компании других парней
Лариса не заметила, что Климов вышел. Не видя его, решила, что он ушёл в соседнюю комнату с инструктором. Долго копалась в сумочке, причёсывалась, долго застёгивала куртку. Когда инструктор появился из смежной комнаты, она уже была одна.
— Лариса? — удивился он. — Есть вопросы? Нет? Ну, пошли.
Выйдя вслед за ней, закрыл на ключ кабинет, попрощался и направился по коридору в другую сторону. И тогда она поняла, что Климов ушёл давным-давно, что вовсе не обратил на неё внимание — это только её фантазии, что, ловя её взгляды, наверное удивлялся настырности незнакомой девицы… Она медленно спустилась со второго этажа к выходу. На площадке стоял и курил Всеволод Климов. Сердце рванулось и замерло. Лариса сразу поняла и поверила, что он ждёт её. Но также медленно и молча пошла мимо. Когда взялась уже за ручку двери, Климов, испугавшись, что Лариса вот сейчас просто уйдёт, спросил первое, что спросилось:
— Почему Тополёва проходит мимо?
Девушка остановилась, обернулась.
— А разве Климов меня ждёт?
Тогда, вдруг охрипшим голосом, он процитировал:
— Нам досталось самое лучшее — Несвершившаяся любовь…Лариса улыбнулась счастливо и открыто:
— Мне тоже так хотелось побывать на Альфа-Центавре, в мегаполисе…
Всеволод шагнул к ней, распахнул двери. Они пошли вместе по улице и долго не могли расстаться в этот день.
Оставшиеся до поездки дни, в поезде, в Москве они всё время были вместе. Не видаться полчаса казалось совершенно невозможным. Гостиница «Юность» на Ленинских горах, гудящая от молодых голосов, встречи, конференции, выступления перед студентами, походы на выставки и концерты — всё было интересным. Но — рука в руке, но — восхищённые глаза, глядящие на тебя, радостный смех, счастье, которое, казалось, не вмещает сердце!.. В свой город они вернулись женихом и невестой, хотя об этом ничего ещё говорено не было.
А вечером, в день приезда, к Ларисе пришёл граф. Он позвонил условным образом, и она поторопилась выйти к двери. Как и четыре года назад, в самый первый раз, лишь только она отворила, Валерий шагнул навстречу, обнял и прижал её к себе — крепко, сильно, ткнувшись лицом ей в волосы. Лариса закрыла глаза: жалость и любовь к нему перехватили дыхание.
— Пригласишь в дом? — спросил он, и она удивилась: граф избегал
Он спокойно и вежливо поздоровался со смутившимися мамой и папой, а Лариса бросила им:
— Мы пройдём в мою комнату.
Они сели на диван, и Валерий сразу сказал то, о чём она так мечтала услышать все долгие четыре года, и что совершенно не нужно ей стало теперь, за какие-то две недели.
— Ларочка, я поговорил с Юлей, и мы решили: хватит мучить друг друга, всё равно жизни нет. Она согласна на развод.
Помолчал, добавил:
— Я ведь хотел тебе это сказать дней десять назад, приходил, да не застал — ты уже уехала. Но я не терял время, подал заявление на развод. Ты рада?
Схватил её по-медвежьи, стал целовать, но вдруг отстранился, почувствовав её скованность.
— Что с тобой? Ах, да! Я же не сделал официального предложения!
Вскочил на ноги, сделал вид, что поправляет узел несуществующего галстука, стал на одно колено, прижал губы к её безвольной руке:
— Маркиза! Прошу вашей руки и сердца!.. Любимая, будь моей женой!
Оттого, что он был весел, что глаза его блестели и искрились, что не сомневался он в её ответе ни на миг, — от всего этого Ларисе становилось всё горше. Но нужно было отвечать. И она сказала:
— Валерик!.. Я вчера приняла предложение другого.
А ведь с Всеволодом они ещё ни разу даже не поцеловались. И слов о любви не было сказано. Но Лариса знала: он и только он должен быть с ней рядом. На всю жизнь.
… Всеволод заметил, что Лариса необычно задумчива и молчалива, встревожился: не обидел ли чем-нибудь? В Москве они каждый вечер допоздна сидели в компании у кого-нибудь в номере, а потом ещё вдвоём пристраивались у дежурной по этажу в уголке. И сейчас, в подъезде, стояли, никак не могли проститься. Мама уже дважды открывала дверь, выглядывала, и Лариса, поднимаясь на свой второй этаж, тихо говорила ей:
— Не волнуйся, я здесь.
— Ты знаешь, который час?
— Да, поздно. Ложись спать, я сейчас.
И вновь спускалась к Всеволоду, и не могла уйти. Что-то должно было произойти, она чувствовала. Вот он медленно поднял руки, коснулся ладонями её щёк. Девушка закрыла глаза, почувствовала, как его руки замерли, как тихо опустились к плечам, потянули её… Когда, задохнувшись, она отстранилась и открыла глаза, только смогла сказать:
— Почему я так долго этого ждала?
— Я не знал, будет ли тебе это приятно.
Сняв с него шапку и положив ладонь на затылок, Лариса прошептала:
— Ты сомневался…
Теперь уже, не сдерживаясь, целуя её глаза, губы, волосы, он шептал:
— Скажи мне… Это не кончится?.. Мы не расстанемся?.. Никогда?..
— Это что? — Лариса отстранилась, весело и прямо посмотрела на него. — Предложение?
— Да.
И вдруг ей захотелось посмотреть, как он волнуется. И чтоб ещё больше дорожил ею. И чтоб понял, как сильно она его любит, и сам влюбился ещё сильнее…