Кадет королевы и другие рассказы
Шрифт:
И поэтому она слушала меня, и понимала меня, а потом ускользала, чтобы назначить свидание моему сопернику.
Раз или два Бесси сердилась на меня и отваживалась защищать сквайра, возлагая вину за все его злодеяния на его друга или наставника – мрачного Мефистофеля, который всегда был на его стороне. Ее защита вывела меня из себя. От слез она перешла к насмешкам, а я ответил презрением.
Мы
Мысль о честном и мужественном увещевании овладела мной, и, почтительно прикоснувшись к фуражке, как подобает офицеру, я сказал:
– Капитан Райкс, могу я поговорить с вами?
– Конечно… хоу! – протянул он, в то время как его друг отстранился, разглядывая меня со своей странной, злобной, но ужасной улыбкой. – Чем я могу, хо-хо, служить вам?
– Это касается дела, сэр, которое очень близко моему сердцу.
Он окинул меня спокойным, но озадаченным взглядом через свой монокль и ответил:
– Хо… я видел тебя раньше. Как поживает твоя хорошенькая кузина Бесси Лейборн сегодня утром, надеюсь, хорошо?
– Я хотел бы поговорить о Бесси, сэр, – сказал я с серьезностью, которая заставила его вздрогнуть и слегка покраснеть, но лишь слегка, поскольку он был одним из тех серьезных, самодовольных, впечатлительных «снобов», которые презирают проявлять малейшие эмоции. Однако, в конце концов, ему стало не по себе, и он подергал себя за длинные усы, когда я сказал:
– Капитан Райкс, моя кузина Бесси – моя нареченная жена; и, хотя я всего лишь бедный рядовой (или немногим больше), я должен настоятельно просить, сэр, да, просить, чтобы вы перестали преследовать ее, приставать к ней или встречаться с ней, поскольку у меня есть веские основания подозревать, что вы это делаете, потому что, хотя Бесси и искренняя девушка, ничего хорошего из этого не выйдет. Поэтому я спрашиваю вас, сэр, как джентльмена, как моего товарища, хотя наши звания далеки друг от друга, могут ли ваши намерения быть честными
– Ей-богу! Я скажу тебе, в чем дело, мой добрый приятель, – сказал он, поигрывая хлыстом для верховой езды. – Я прислушивался к твоим дерзким советам, твоему бесцеремонному вмешательству в мои передвижения до сих пор, не перекладывая это на твои плечи, но остерегайся, как бы ты снова не заговорил со мной на эту тему.
Страсть и ревность ослепили меня, и, потрясая рукой перед его лицом, я сказал:
– Капитан Райкс, клянусь вашей жизнью, не шутите ни с ней, ни со мной!
Он никогда не терял самообладания, но сказал с улыбкой:
– Очень хорошо, но довольно дерзко для рядового, браконьера, бродяги!
При этих словах я услышал странный смех Крючконосого, и, пока он звенел у меня в ушах, я повалил сквайра на землю, и он лежал так неподвижно, словно его прикончила двенадцатифунтовая пуля. Затем я намеренно зашагал прочь.
Теперь у меня были смутные опасения. Он мог бы арестовать меня по обвинению в нападении или сообщить в штаб за нанесенный удар, хотя на нем не было формы, но он не сделал ни того, ни другого, поскольку в ту ночь уехал из «Уилд» в Лондон; и мы с мамой сидели, глядя друг на друга в тревоге и горе – наша Бесси исчезла!
Некоторые из наших соседей видели ее возле железнодорожной станции Юго-Восточной линии с Валентином Райксом и его таинственным другом Крючконосым: и с того часа все ее следы были потеряны!
Она бросила меня холодно и бессердечно, как и старую мать, которая всегда была для нее больше, чем просто матерью.
Так прошло последнее Рождество, которое мне предстояло провести в старой Англии.
Я вовремя справился с этим. Я не терял надежды, что смогу вернуть Бесси и подружиться с ней еще раз. Но я мало что мог сделать, будучи всего лишь бедняком с двумя шиллингами в день и лишним пенни на пиво. Но даже эта надежда рухнула, когда в августе следующего года мне было приказано отправиться с осадным обозом в Севастополь, и я отплыл из Саутгемптона на транспортном судне «Балморал» из Халла, имевшем на борту целую артиллерийскую батарею и сто десять прекрасных лошадей.
Конец ознакомительного фрагмента.