Кадетская контрреволюция и ее разгром
Шрифт:
Когда вопрос о целесообразности блокирования с левыми течениями обсуждался на заседании правления Национального центра, Федоров четко сформулировал итоговую позицию: «Заключение блоков с правыми предпочтительнее, чем соглашения с левыми группами». Новгородцев уточнил: «Если возможно соглашение и с правыми, и с левыми организациями, то следует к нему стремиться, но если левые выражают решительный отказ от соглашений, с правыми, то от таких соглашений с левыми группами следует отказываться» 49 .
Выше уже приводилась выдержка из письма Астрова об отношении Национального центра к «социалистам разного наименования», являющимся «заведомо непригодным материалом» для совместной работы. «Я не решился бы
Зато правое руководство мелкобуржуазных партий в период успехов деникинской армии всячески стремилось к укреплению контактов с кадетами. Летом 1919 г. лидеры правых эсеров — Авксентьев, Бунаков (Фундаминский) и Руднев — вели переговоры с находившимися в Париже членами кадетского ЦК Винавером, Максаковым, Коноваловым и Третьяковым при участии князя Львова. Как рассказывал впоследствии Винавер в газете «Последние новости» (№ 314), при этой «попытке объединения» «собеседования происходили несколько раз, установлены были некоторые общие точки зрения по вопросу о защите целости России и об отношении к новым государственным образованиям» 51 .
Однако ведшие эти переговоры кадетские представители не определяли мнения своей партии, поскольку не участвовали непосредственно в событиях в России, где практически решались обсуждавшиеся вопросы. Окончательное слово принадлежало тем, кто находился в горниле «белого» движения.
В начале июля, в разгар деникинского наступления, в Париж прибыла делегация Особого совещания, в составе которой находились Н. И. Астров и К. Н. Соколов. Как только стало известно об их приезде, к Астрову явился на поклон правый эсер М. В. Вишняк — ближайший помощник Авксентьева. Не застав Астрова, он оставил ему записку, выдержанную в подобострастных тонах: «Дорогой Николай Иванович! Очень бы хотелось повидать Вас… Не знаю, в каких Вы настроениях… Я всегда к Вашим услугам… Милости просим — ко мне или я к Вам…» 52 .
Видимо, визит Вишняка был пробным шаром в организации встречи с Астровым правоэсеровской верхушки. Это следует из двух других записок. «Вы, очевидно, предполагали, — писал Вишняк 21 июля, — что я зайду предварительно, чтобы условиться о встрече в более широком масштабе». И еще через четыре дня: «Готов предложить свой appartament (квартиру. — Н. Д.), когда угодно… Я думаю, что следовало бы пригласить Авксентьева, Аргунова, Руднева. Фондаминский экстренно выехал вчера в Швейцарию. Считали бы Вы целесообразным пригласить Зензинова?». Наконец, записка без даты: «Итак, в четверг в 11 ч. утра… Товарищей своих я уже известил, и они обещали быть в указанное время» 53 .
Неизвестно, в тот или другой день состоялась эта встреча, но, как рассказывает Винавер, никаких результатов она не дала. Когда «к беседам привлечены были Астров и Соколов, — вспоминает он, — отношения между нами сильно охладели, благодаря более чем сдержанному отношению приехавших к задуманной комбинации» 54 .
О том, что эсеры самым недвусмысленным образом в заискивающей форме проявляли инициативу в установлении контактов с кадетами, свидетельствует и письмо бывшего члена Уфимской директории (заместителя ее председателя Авксентьева) А. А. Аргунова, датированное также 21 июля. «Не будучи уверен в том, удастся ли повидать Вас лично, — пишет он Астрову, — я решил написать Вам… В ближайшие дни отправляюсь в Екатеринодар, где моя жена состоит учительницей гимназии… Работы на антибольшевистской территории много такой, которая под силу мне, где можно быть полезным и вместе с тем не быть в центре политики и не делать таковой. Пусть ее делают те, кто взялся… Мне говорят здесь: не ездите на Кубань… будете как социалист немедленно
Тот самый Аргунов, который с позором был вышвырнут из «колчакии», униженно просится на любые роли в «деникию», заявляя о своей политической благонамеренности! При этом он обращается к представителю партии, в официальном органе которой один из ее идеологов, Соколов, писал черным по белому: «Самым подходящим сейчас для социалистов было бы стоять в стороне и попытаться просто забыть о том, что они существуют» 56 . Мы видим, насколько оправдан был выдвинутый летом 1919 г. ЦК РКП(б) тезис о том, что мелкобуржуазная демократия с эсерами и меньшевиками во главе «держит нос по ветру и колеблется в сторону победителя Деникина» 57 .
Стремление эсеро-меньшевистского руководства к сотрудничеству с кадетами ярко проявилось на конференции Союза возрождения России в Ростове в конце сентября 1919 г. 58
Во-первых, настойчивые требования московских кадетов о необходимости выступать объединенным фронтом с «социалистическими» партиями, чтобы иметь хоть какую-то опору в массах, и, во-вторых, давление правящих кругов Запада, стремившихся сколотить силы внутренней контрреволюции в единый кулак для борьбы против Советской власти — вот факторы, которые вынуждали Национальный центр поддерживать контакты с «социалистами».
Интересна скрытая цель, которую преследовали деникинские кадеты при культивировании таких контактов, например, в Одессе, где они были наиболее тесными. Руководитель одесской организации Национального центра член кадетского ЦК П. П. Юренев писал о мелкобуржуазных партиях: «…несомненно одно: если, может быть, они бесполезны как друзья, то они опасны как враги-агитаторы». Высказывая убеждение в том, что разрыв с соглашателями повел бы немедленно к обращению их организаций в «гнезда антидобровольческой агитации», Юренев сообщал: «В виде наказа нашим к.-д. представителям будет запрещено подписывать какие-либо обязательства и вообще связывать себя чем бы то ни было, что могло бы помешать нашей основной линии — помощи Добровольческой армии (выделено нами. — Н. Д.)» 59 .
Вполне отдавая себе отчет в том, что «в армии развиваются довольно опасные течения — грубо реакционные», что большинство членов Особого совещания — «недохороненные выходцы из давно ушедших эпох», кадеты тем не менее считали своим первейшим долгом «делать все для поддержки Добровольческой Армии» 60 . В этой решимости были единодушны все члены партии «народной свободы» — и левые и правые. Резон у них был простой: «Без силы нет успеха, и нет силы, кроме Добрармии… Больше нет козырей в игре, нельзя раздумывать над последним» 61 .
«Мы должны, наконец, понять и уразуметь, — писал Астров, — что наши последние надежды связаны только с армией» 62 . «Быть против большевиков, — подчеркивал в частном письме Соколов, — значит быть с теми, которые ведут упорную борьбу за русскую государственность и в этой борьбе опираются на реальную силу. Такою реальной силой обладают сейчас в России только генерал Деникин и адмирал Колчак… И нужно принять ее, как она есть, с ее достоинствами и недостатками» 63 . Позицию деникинских кадетов полностью одобряли их московские однопартийцы. «Какова бы власть ни была в настоящий момент, — писал в Екатеринодар Щепкин, — если за ней идут войска, она должна быть признана всеми» 64 .