Кадровик 3.0
Шрифт:
— Это ваш основной облик? — задаю вопрос.
— Я могу выбрать любой, — улыбается пухляш, демонстрируя неровные зубы.
— Зачем тогда выбирать уродливого толстяка? — бубнит фей за моей спиной. — Можно же стать высоким блондином. С волосами и нормальными зубами.
— Потому что это моё родное тело! — вырывается изо рта пухлого человечка.
Очевидно, Феофан не специально задел мужика за живое. Интересный факт: существа понимают язык феев.
— Мы отошли от дела, — качаю головой. — Вернемся
— Мы не можем перенести якоря, — зло сверкает глазами мужик.
— А это не моя проблема, — спокойно говорю. — Скажу одно: превращать свой дом в место казни я не горю желанием.
— А если у тебя будет еще и замок? — существо продолжает торги.
Всё еще лелеет попытку подкупить меня. Замок — это, конечно, неплохо. Только промозгло, нецелесообразно и неуютно.
— Не уверен, — отвечаю. — Все равно не нравится. Для меня неприемлема сама идея — скармливать людей монстрам. Даже если эти люди очень плохие. Поэтому подобные идеи мы пока отложим в сторону. Понимаю, мы можем рассмотреть различные расклады в будущем. Люди воюют. В городах есть бандиты. На свете живут убийцы. Поэтому саму идею пока не отбрасываем. Всякое бывает.
— Хочешь оставить нас без подпитки и запереть в рамах? — недобро спрашивает мужик.
Он проверяет наихудший расклад для себя.
— Я не говорю, что хочу именно этого, — пытаюсь объяснить. — Вполне возможно, что в моей жизни будет ситуация, когда я помогу вам, а вы — мне. Сейчас это не предмет для торга. Те, кто были в картинах, пока останутся в картинах. Сейчас мы с вами выкупаем вашу жизнь или, если быть точнее, ваше существование.
— Существование без энергии — бесполезная трата времени, — протестует существо.
— Скармливать вам людей не буду, — гну свою линию.
— Даже культистов? — усмехается мужик. — За мою жизнь я видел несколько культов, которые хотели уничтожения человеческих королевств.
Дом сотрясает ещё один толчок. Очевидно, женщина в зеркале пытается пробиться в наш мир.
— Смысл для них какой? — уточняю.
— Смысл? Во власти, — более охотно рассказывает пухляш. — Как обычно все упирается в деньги или власть.
— Но сейчас мы почему-то не уперлись, — говорю. — Давай продолжим. Итак, вы маги.
Мужик кивает без особого удовольствия.
— А почему без фей? — задаю резонный вопрос.
— Да, почему без нас? — удивляется Фео.
Толстячок кидает на него недовольный взгляд. Точно понимает.
— Потому что мы переродились, — медленно, тщательно раздумывая, проговаривает маг. — Мы теперь плоть от плоти этого мира, а не его гости. Да и магия наша — проклятия, ритуалы и магия смерти. С ограничениями, само собой. Слишком уж магия смерти близка высшей нежити. Личам там разным, некромантам.
Ого,
— Некромантам? — удивляюсь. — А вы тогда кто? Я думал вы и есть эти самые личи. Или это не так?
— Нет!!! Не сравнивай нас с ними! — мужик подрывается с места и повышает голос. — С этими отходами бездушными! Да как можно? У нас есть чувства! Мы хотим жить! А они… им все равно. Просто исходят из рациональных соображений.
Реакция мужика мне не очень понятна.
— Ладно, ладно. Но принцип примерно похож, — стараюсь добыть как можно больше фактов. — Вот я и спрашиваю.
— Да, принцип похож, — нехотя соглашается пухлощекий гость. — Не смогли мы идею филактерии убрать из уравнения.
— Ага. — Киваю. — И все ваши иголки я сейчас держу в руках.
— Какие иголки? — удивляется маг.
— А, это просто история про одного некроманта, ставшего личем. Душа у него на конце иглы была, — стараюсь наугад задеть нужную точку.
Мужик заинтересованно слушает меня.
— Необычно. Только это не про нас, — с уверенностью заявляет. — Иглу, кстати, спрятать намного легче, чем картины. Но тогда мы не сохранили бы чувства.
Фей хмыкает за моей спиной. Мне тоже отчасти смешно. Если посмотреть на ситуацию со стороны, прямо сейчас в гостиной происходит невидимое противостояние. Своеобразная игра в шахматы. Каждый из соперников продумывает ходы наперед. Кто выберет наилучшую тактику и обманет в нужном месте, тот победил. По крайней мере, существо перестало лезть в мой разум.
— Да уж, — говорю после небольшой паузы. — Презрение, зависть, страх, злоба. Такой себе набор чувств. На картинах я других и не видел.
— Что бы ты понимал, мальчишка! — хмыкает толстячок. — Когда мы только получаем свободу, нас действительно нельзя подпускать к людям. Спустя некоторое время постепенно пробуждаются разные чувства. Лично я получаю от жизни много. Вкусное вино, сочный кровавый стейк. Я, вон, даже женился. И не один раз. У меня и дети есть. И внуки. И правнуки. Правда, они обо мне не знают, — грустно усмехается мужик.
На этот раз дом сотрясается с новой силой. Несколько сильных толчков. Чашка падает со стола и разбивается на осколки. Мужик провожает её грустным взглядом.
— Любил этот сервиз, — поясняет он больше для себя, чем для нас.
— Тварь ты трусливая! — доносится из зеркала.
— Зато живая и сильная. Напомнить тебе? — Мужик встает из-за стола и быстро идёт в ванную.
Следую за ним, аккуратно отодвинув осколки на полу. Наблюдаю за их разговором со стороны.
— Тебе напомнить, какой я по уровню сил среди нас? — спрашивает мужик.
В зеркале мелькает его отражение поверх запертой тётки. В глазах мужика загорается красный огонь, а лицо становится очень жестким.