Шрифт:
Клод запер дверь и зевнул. Взглянув на часы, он нашёл на небе единственную звезду и обругал её изо всех сил. Машина Мартина стояла у дороги. Клод сунул руку в карман и пересчитал ассеты: запасов хватило бы на целый день, но он решил не рисковать и отложил первый приём. Мартин спал в салоне. Клоду пришлось хлопнуть дверью, чтобы разбудить юношу и ещё раз выругаться, чтобы тот выключил лампу.
– Какого чёрта, Мартин?! Поднял меня посреди ночи, а сам пускаешь слюни?!
– Простите, мистер Легран, моя смена закончилась, но у Филиппа заболела жена… – протирая глаза, пробормотал
– Ладно-ладно, это скучно! Лучше объясни: откуда спешка?
– Дочь губернатора, мистер Легран. Жана Сафро – мерзавца, который продал её беглым кафарцам, должны казнить через шесть часов; если мы отложим приговор без причины, многие лишатся кресел.
– В моём кабинете стоит стул, Мартин, и ты об этом знаешь. А ещё ты знаешь, что я составил протокол специально для таких случаев.
– Да-да, конечно… Но я выполнил все пункты и даже пригласил переводчика…
– Стоп! Зачем переводчик?
– Жан Сафро заговорил на языке океанцев, мистер Легран, – пояснил Мартин, стыдливо прикрывая зевок.
– То есть в худшем случае мы можем казнить океанца? Так скажи, что никакого обмена не было, да и дело с концом!
– Но ведь он может оказаться порядочным человеком, мистер Легран.
– Порядочный океанец? Ха-ха! Ты не смотришь новости? Все океанцы – ублюдки и преступники! Они закрыли границы и отказались принимать у себя кафарцев, а нам приходится расхлёбывать! Скажи, кто дал им такое право?!
– Я не знаю…
– Не знаю… – передразнивая, протянул Клод и снова зевнул. – Ладно, что было после переводчика?
– Я провёл опрос, попытался связаться с родственниками и госслужбами, но всё без толку: официально мы находимся в состоянии войны с океанцами, к тому же они отмечают День Единства, так что придётся подключать дипломатов.
– А на это нет времени, верно? – спросил Клод, раздражённо поглаживая карман. – Чего удалось добиться неофициально?
– Ничего дельного, мистер Легран: подопечный утверждает, что был фермером, работал на кукурузном поле и жил вдали от городов, так что в сети информации нет.
– А друзья или друзья друзей?
– Никого.
– Удобно, правда?
– Очень удобно, мистер Легран, но языком океанцев Жан Сафро теперь владеет в совершенстве, хотя не учился даже в школе. С их культурой, традициями и политикой он тоже знаком.
– И почему мы до сих пор стоим на месте, Мартин? Трогайся! Чем быстрее управимся, тем лучше!
Мартин послушно повернул ключ и нажал на педаль. Клод снова пересчитал ассеты и даже выбрал один, но удержался от искушения и сложил пальцы вместе. После начала эпидемии случаи, подобные этому, повторялись всё чаще: преступники разных сортов то и дело убеждали охранников, что очутились в чужом теле; конечно, правду говорили лишь единицы, но проверять приходилось каждого.
– А Вы и в самом деле были первой жертвой эпидемии, мистер Легран? – спросил Мартин сквозь зевок. – Нулевым пациентом?
– Вроде того, – признал Клод, пересчитывая переполненные мусорные баки у дороги. – От нуля до ста тысяч за полтора года – тревожно, правда?
– Да, и с каждым днём становится только хуже, но никто не может найти причину…
– А
– Но ведь она началась за полгода до их появления. И они отсталый вид… Простите, я хотел сказать, что они…
– Идиоты, которым не место на нашей планете?
– Что они не обладают знаниями и технологиями, которые могли бы стать причиной эпидемии…
– Слова истинного слюнтяя, Мартин, поздравляю! Из-за таких слов кафарцы и разрывают девочек на куски!
– Но ведь это редкие случаи, а убийцы есть и среди людей.
– Люди есть люди, а кафарцы не лучше собак! Даже хуже: собаку можно выдрессировать, сделать поводырём или ищейкой. А на что способны кафарцы?
– Я слышал, что рядом с их лагерем строят мебельную фабрику…
– Вот как?! А ты посадишь на стул, который сделает кафарец, своего ребёнка, жену или мать?
– Не знаю, мистер Легран…
– Ха, вот и всё, дружок! Тема закрыта! Лучше подумай вот о чём: как эти недоразвитые ублюдки вообще попали к нам? Кораблей ведь не нашли! Не знаешь? Я отвечу: кафарцев вышвырнули с их планеты и подбросили к нам, словно мусор! И мы должны поступить так же!
Мартин тяжело выдохнул и остановился на светофоре. Клод довольно улыбнулся и взглянул на часы: теперь его совесть была чиста – первый ассет скользнул под язык, а потом отправился в желудок. По телу пробежала приятная дрожь. В одно мгновение ночь за окном стала не такой уж мрачной, а голос Мартина – не таким уж противным.
– Наверное, Вы скучаете…
– Что? Ты о чём? – спросил Клод, разобрав лишь три последних слова.
– О Вашем теле, мистер Легран.
– Я избавился от опухоли и шрамов, постройнел и помолодел, обзавёлся густыми волосами вместо залысин – о чём же мне жалеть?
– А тот несчастный в Вашем теле?
– Думаю, прямо сейчас он подыхает в какой-нибудь клинике, если ещё не подох. Но мне всё равно, Мартин: бедняге не повезло, но в этом нет моей вины.
– Да-да, конечно…
– Да-да, конечно… – злобно передразнил Клод. – Будто ты понимаешь, о чём я говорю! Посмотрел какую-нибудь документалку и стал экспертом?! Чёрт, да зачем ты вообще начал этот разговор?! Лучше заткнись и следи за дорогой!
Мартин послушно сжал губы и сосредоточился на разделительной полосе. Клод откинул голову и закрыл глаза. Он хотел расслабиться, но воспоминания поглотили его с головой – первый ассет был потрачен впустую.
После возвращения смертной казни всех приговорённых содержали в тюрьме, наспех построенной около фабрики по переработке мусора. Клод находил такое соседство занятным, хотя всякий раз брезгливо прикрывал нос, когда останавливался на парковке. Мартин же считал окружение недопустимым, но не говорил об этом вслух. Приветствуя сонных надзирателей, оба добрались до комнаты, которую использовали во время допросов: до начала эпидемии здесь находилось подсобное помещение, а затем одну из стен разобрали, а мебель установили так, чтобы старомодное электрическое кресло за стеклом открывалось во всей красе.