Каган Русов
Шрифт:
– Не нравится мне все это, - шепнул Рогволду граф Танкмар. – Замок под завязку забит мечниками Геро.
– Может, это простая предосторожность, - нахмурился княжич.
– Или ловушка, - усмехнулся Танкмар. – Посмотри на мажордома Арнульфа. Этот человек улыбается раз в год по большим праздникам.
Рогволд ничего подозрительного в поведении хозяев пока что не находил. Саксы, сидевшие вперемешку со славянами, вели себя любезно по отношению к гостям, ну разве что кубки осушали реже. Но, возможно, такая воздержанность в питии, вообще характерна для этого племени. А вот славянским князьям и боярам стоило последовать примеру своих здравомыслящих соседей и пореже прикладываться к кубкам,
– Не увлекайся, - толкнул в бок Юрия Рогволд. – Очень может быть, трезвая голова тебе сегодня понадобится.
Юрий с удивлением глянул на товарища, но кубок, наполненный до краев крепким рейнским вином, все-таки отставил в сторону. Зато патрикий Аристарх чувствовал себя в гостях у любезного маркграфа Геро как рыба в воде. Собственная речь, которую он без ложной скромности мог бы назвать блестящей, вскружила ему голову, и он пустился в дискуссию с сидящим неподалеку аббатом Адальбертом по поводу различий в обрядах двух церквей Римской и Константинопольской. Богословская беседа велась по латыни и не вызвала интереса у окружающих. Зато Аристарх так ею увлекся, что прозевал начало спора, неожиданно возникшего между князем Граниславом и маркграфом Геро. Причем Гранислав был во хмелю, а маркграф абсолютно трезв.
– Не бывать по твоему, сеньор Геро, - выкрикнул вождь укров. – Никогда славяне не платили подати саксам и платить не будут. А веру своих отцов мы не променяем ни на какую другую.
– Князь Тугомир думает иначе, - спокойно произнес Геро, - он уже перешел в истинную веру и призывает к этому других.
Тугомир, бледный как полотно, поднялся было с места, но говорить ему не дали. Шум за столом поднялся такой, что Аристарх не расслышал ответа любезного аббата Адальберта, а потому и переспросил:
– Ты что-то сказал, святой отец?
– Я сказал, что сейчас не время для споров, сеньор Аристарх.
Князь Гранислав схватил за грудки князя Тугомира и что-то кричал ему прямо в лицо, похоже облаивал последними словами. Патрикий Аристарх поморщился – и что за привычка у благородных славянских мужей, любой спор завершать дракой.
– Уймите их! – прогремел под сводами зала голос маркграфа Геро. Аристарх даже охнуть не успел как в зал ворвалась толпа мечников. Зато он увидел, как боярин Юрий птицей взлетел на стол и швырнул кубок в оскаленное лицо центенария Арнульфа, уже успевшего обнажить меч. Увы, далеко не все славянские вожди оказались столь же проворными, как киевский боярин. Многие не успели даже подняться с лавок. А их головы стали с жутким стуком падать на заставленный золотыми блюдами стол.
– Измена! – крикнул княжич Рогволд и ударом меча повалил на пол увлекшегося центенария Арнульфа.
Рев в зале стоял такой, что у патрикия заложило уши. Аристарх никак не мог обрести себя в новой ситуации, возникшей по воле маркграфа Геро, а когда наконец осознал, что в зале полным ходом идет резня, у него отнялись ноги. Зато глаза продолжали ему служить и он с ужасом наблюдал, как падает на каменные плиты разрубленное едва ли не пополам тело отчаянного спорщика князя Гранислава. Как князь Никлот, с которым он успел за последние дни встретится дважды, пронзенный сразу двумя мечами медленно раскачивается посреди зала, и изо рта его потоком хлещет кровь. А еще он увидел бледного как смерть князя Тугомира, тянущегося к кубку с вином. Кубок он ухватил, но осушить не смог, видимо челюсти свела судорога. Крестный сын патрикия Аристарха так и стоял с серебряным кубком у рта, глядя выпученными глазами на кровавую бойню, учиненную не без его участия. Мечников маркграфа Геро в зале набралось столько, что они уже мешали друг другу. Во всяком случае, им никак
– Да убейте же их! – не выдержал аббат Адальберт и тут же слегка устыдился этого не совсем уместного в устах служителя церкви призыва.
– Не пускайте Танкмара к подземному ходу, - крикнул маркграф Геро. Из чего Аристарх сообразил, что незаконнорожденный сын короля Генриха, знающий в замке все ходы и выходы, имеет возможность не только спастись сам, но и вывести из ловушки своих отчаянных товарищей. Во всяком случае, вырваться из залитого кровью зала им все-таки удалось. Звон мечей теперь доносился с лестницы, ведущей в подвал.
– Уйдет! – процедил сквозь зубы архиепископ Гильдеберт, хранившей до сих пор горделивое молчание, и лицо его буквально перекосило от бешенства. – Исчадье ада! Сын дьяволицы. Его следовало задушить еще в колыбели.
– Успокойтесь, монсеньор, - негромко произнес маркграф Геро. – Еще не все потеряно, мои люди его не упустят.
Однако маркграф оказался никудышным пророком. Граф Танкмар, вместе с двумя своими отчаянными товарищами, сумел вырваться из ловушки и покинул негостеприимный замок, воспользовавшись подземным ходом. Только эти трое да еще забытый всеми патрикий Аристарх сумели уцелеть в аду, устроенном архиепископом Майнцским и маркграфом Мерзебургским для славянских вождей. Киевский посол, раздавленный ужасным зрелищем, развернувшимся на его глазах, не спешил подавать голос, но любезный сеньор Геро, сохранивший полное хладнокровие даже в этом непростом положении, сам вспомнил о нем.
– Мне очень жаль, патрикий, что тебе довелось пережить столько неприятных минут, но только так мы могли предотвратить зреющий на наших землях мятеж.
– Я понимаю, - промямлил Аристарх. – Все бывает. Надеюсь, мне будет позволено покинуть замок и город.
– Разумеется, - пожал плечами Геро. – Никто не посмеет сказать, что саксы не уважают послов. Мы же не варвары, патрикий.
В положении Аристарха было глупо оспаривать эти слова маркграфа Геро, и потому он промолчал.
– Аббат Адальберт тебя проводит, - кивнул головой патрикию на прощание монсеньор Гильдеберт, лицо которого вновь приняло невозмутимое и горделивое выражение.
Аристарх очень боялся, что его не выпустят из замка, бросив в подземелье, а то и просто прикончив в каком-нибудь закутке. Но, к счастью, все обошлось. Аббат провел его мимо лестницы, заваленной трупами саксов, без задержки. Лестница была той самой, по которой уходили Танкмар, Юрий и Рогволд. Патрикий, много чего повидавший на своем веку, а по молодости лет не раз участвовавший в стычках и сражениях, никак не мог взять в толк, как этим троим все же удалось вырваться из такого скопища вооруженных до зубов врагов.
– Им помогал сам дьявол, - ответил аббат Адальберт на вопрос, так и не заданный патрикием.
В городе еще дрались. Шум доносился со стороны ратуши, где отчаянно отбивались славянские дружинники, обложенные со всех сторон. Однако, возле дома купца Фридриха все было тихо. Аристарх, не чаявший застать своих мечников в живых, едва не прослезился, увидев Сыча, выскочившего во двор, чтобы придержать стремя боярина.
– Рогволдовы мечники бросились к ратуше на помощь славянам, а я своих не пустил, - прошептал на ухо Аристарху Сыч.