Каган Русов

Шведов Сергей Владимирович

Князь Вратислав понравился магистру Константину с первого взгляда. Молод, улыбчив, хорош собой. С виду вроде бы прост, но глаза цепкие. А ликом он схож с матерью, княгиней Ольгой. Было в нем что-то и от красавицы Феофано, Константин это сразу уловил и, наверное, именно здесь в роскошном тереме князя Вратислава окончательно уверовал в свою причастность к рождению императрицы. Ну, не может такое разительное сходство быть простой случайностью. Если верить боярину Василию, то Вратислав не только сам был тверд в вере, но и мечников в свою дружину набирал исключительно из христиан. И дружина эта была немалой. Да и в средствах молодой князь, если судить по окружающей обстановке, не испытывал недостатка.

Видимо, Святослав все же чувствовал вину перед братом, которого он бесцеремонно спихнул с киевского стола, а потому и не скупился на подарки. Стол, к которому пригласили Константина и Натана, буквально прогибался от обилия тяжелых золотых блюд.

– А я слышал, что ты не участвовал в походе на Хазарию, князь Вратислав?

И хотя вопрос магистра звучал невинно, однако Вратислав почему-то нахмурился и недовольно повел плечом. Старшему брату молодой князь завидовал, и, чтобы это понять, большого ума не требовалось. Надо полагать, боярин Василий и воевода Фрелав уже заметили эту червоточинку в характере младшего сына Ольги и теперь сделают все от них зависящее, чтобы окончательно рассорить братьев. Вратислав был последней надеждой киевских христиан. Именно этого молодого человека они прочат на киевский стол в случае смерти Святослава. И хотя у кагана трое сыновей, старшинство в роду останется за Вратиславом. Тем более, что он уже сидел на киевском столе рядом со своей матерью княгиней Ольгой. Если учесть, что Святослав вел бесконечные войны и отнюдь не прятался в битвах за спинами своих гридей, то надежды бояр-христиан не были такими уж беспочвенными. Недаром же за этим столом они собрались почти в полном составе, включая хитроумного боярина Василия и воинственного варяга Фрелава.

– Союз я приехал предлагать Святославу от имени императора Византии, - начал с главного магистр Константин. – И очень надеюсь, что киевская христианская община меня в этом стремлении поддержит.

– А против кого союз? – нахмурился воевода Фрелав, звероподобный варяг, заросший бородой едва ли не по самые ноздри.

– Против царя Болгарии Петра и императора Оттона, - спокойно отозвался Константин. – Болгары, сговорившись с франками и уграми ныне угрожают не только империи, но и Руси.

– Ты угров в разговоре с князем Святославом лучше не поминай, - подсказал магистру боярин Нестор. – Его первая жена Предислава хоть и умерла, но след в душе князя оставила. А люди, пришедшие с ней, до сих пор служат в дружине Святослава.

– Спасибо за предупреждение, боярин, - улыбнулся Нестору Константин.

– А какая нам радость, магистр, коли Святослав объединит Болгарию с Русью? – криво усмехнулся Фрелав.

– Иногда не знаешь, воевода, где найдешь, а где потеряешь, - мягко улыбнулся варягу Константин. – А выгода в том, благородный Фрелав, что почти все болгарские бояре – христиане. Да и болгарский народ давно уже пребывает в истиной вере. И я не исключаю, что в будущем болгары станут опорой если не князю Святославу, то его преемнику.

Произнося последние слова, Константин, очень выразительно глянул на князя Вратислава, который даже слегка смутился под этим пристальным взглядом. Зато воевода Фрелав выдержал взгляд ромея без тени замешательства.

– Ты далеко смотришь, магистр, - произнес Фрелав хрипло.

– Так ведь все мы смертны в этом мире, - вздохнул Константин. – Умер каган Манасия, умер каган-бек Иосиф, умер император Роман, несмотря на молодые годы, а ведь смотрелся дубом необоримым. Все в руках Бога, бояре.

– Ты больше напирай на императора Оттона, боярин, - подсказал Фрелав. – Тогда тебя поддержат волхвы, которые жаждут объединить вокруг Киева все славянские земли. Кроме того подле Святослава собралось

немало участников мятежа Стойгнева и Вихмана, эти спят и видят, как им посчитаться с императором Оттоном. А Дунай – идеальное место для организации похода в Европу.

Совет, данный воеводой Фрелавом посланцу императора Фоки, оказался очень кстати. Магистр Константин и представить себе не мог, скольких союзников он обретет в Киеве. Стоило ему только заикнуться пред очами грозного кагана о походе в Болгарию, как ближники Святослава, недоверчиво косившиеся на ромея, возликовали душой и стали наперебой приглашать посла императора Константина в гости.

– А что я говорил, - усмехнулся в бороду воевода Фрелав. – Очень ловко подыграл языческим волхвам император Никифор, ничего не скажешь. Я надеюсь, магистр, что вы, ромеи, учли все последствия своего предложения.

– Будем надеяться, что – да, - вздохнул Константин. – Рано или поздно, этот человек сломает себе шею.

– Твоими устами, магистр, да мед бы пить, - глаза Фрелава сверкнули ненавистью. По слухам, дошедшим до Константина, варяг был причастен каким-то боком к смерти князя Ингера отца Святослава. Но слухи эти могли быть неправдой. Однако Византийская империя и магистр Константин в любом случае получили в лице воеводы Фрелава преданного человека. Дабы эта преданность не испарилась раньше времени, магистр щедро одарил нужного человека из императорской казны. Фрелав дар принял без смущения, но благодарить не стал, хорошо понимая, что ромейский посол ждет от него ни слов, а дел.

– Так что у нас с ганом Аршаком?

– Князь Вратислав уже взял хазара и его людей в свою дружину, - спокойно сказал Фрелав. – Слышал я краем уха об этом Азаре – страшный человек. Впрочем, таких людей немало среди ближников Чернобога.

– Значит, ты поможешь гану Аршаку? – спросил магистр.

– Можешь не сомневаться, благородный Константин, - холодно отозвался Фрелав. – У меня к оборотню свой счет. В Браниборе он убил многих моих друзей и родовичей, кои честно служили своей земле и князю Тугомиру.

Святослав размышлял долго и прежде чем дать окончательный ответ решил поговорить со своим ромейским родовичем с глазу на глаз. За двадцать минувших лет князь Святослав здорово изменился. Внешне он почти ничем не напоминал мальчишку с которым Константин откровенничал в стане угорского князя Вер-Булчу. В нынешнем Святославе чувствовалась мощь, переходящая все отпущенные человеку пределы. Магистр даже почувствовал несвойственную ему робость, оставшись наедине с каганом русов. В голове магистра даже мелькнула шальная мысль о божественной силе, которая снизошла на старшего сына княгини Ольги. Впрочем, Константин быстро взял себя в руки, не хватало еще, чтобы языческие суеверия поработили душу истинного христианина, каковым магистр себя числил не без оснований. Однако кем бы там ни был каган Святослав, человеком или полубогом, хлопот он империи еще доставит немало.

– Не хочу кривить душой перед родственником, - мягко начал Константин, - твой поход в Болгарию выгоден Византии не меньше, чем Руси.

– А другого, более надежного союзника у Царьграда не нашлось? – насмешливо прищурился Святослав.

– Ты угодил в самую точку, каган, - охотно подтвердил магистр. – Не к Оттону же императору ромеев обращаться за помощью?

– А почему нет? – вскинул правую бровь Святослав. – Он ведь христианин?

– Тем и опасен, - развел руками Константин. – Император Никифор хлипко сидит на троне. А Оттон рвется к власти над всем христианским миром. Негоже ромеям ходить под франками, а уж тем более под саксами, которые истинную веру приняли совсем недавно. Еще дед этого Оттона кланялся деревяшкам и водил дружбу с волхвами.