Кахатанна. Тетралогия
Шрифт:
Барон Вентоттен судорожно искал необходимые слова и наконец втиснул в руку полуэльфа листок бумаги.
– Как хранитель хранителю, – молвил он, волнуясь. – Рецепт того самого салата, который вам так понравился. Секрет семьи.
– Вы не представляете, как я это ценю, барон.
Затем пришел черед попрощаться с Могалланом и Кобинаном. Оба молодых рыцаря были потрясены событиями, которые произошли на их глазах.
– Счастья вам, – пожелал Рогмо своим новым друзьям. Они были ему симпатичны, но разлука с ними не так ранила сердце.
– Не волнуйтесь, ваше величество, – серьезно отвечали молодые люди, –
– Спасибо, – потрясенно произнес Рогмо и только тут понял, что судьба Богини Истины для него важнее его собственной судьбы. И что он не ушел бы никогда от своих товарищей, если бы она не указала ему на его долг перед своим народом.
Номмо, Магнус, Каэ и встревоженный Тод стояли чуть в стороне. Когда все распрощались с полуэльфом, он подошел к ним и стал обнимать, уже не стыдясь своих слез. Они текли по его щекам, а он все не переставал обещать, что скоро, очень скоро вернется, придет, прилетит, если будет нужно. Маленький альв шмыгал носом и то и дело утирал глаза мохнатой лапкой, Магнус кусал губы, а Каэ...
Каэ стояла отрешенно, почти не чувствуя боли. Она все знала наперед. И она совсем не хотела быть Истиной в этот миг, предпочитая ошибаться, как простые смертные. Неведение – один из самых дорогих даров, которые боги могут предложить людям. Где бы найти того, кто предложит сей дар богам?
И когда Рогмо остановился напротив нее, она сказала:
– Прощай.
Полуэльф посмотрел ей в глаза и нашел там остальные, недостающие слова. А потом Тод долго бегал между уходящими эльфами и застывшими на месте спутниками Каэ, лаял, требуя, чтобы Рогмо вернулся либо Каэтана последовала за ним. Затем все понял и лег посреди дороги, уткнув нос в лапы. Ни Каэ, ни полуэльф не стали его звать, чтобы он сам смог выбрать свою дорогу. В конце концов Тод встал и печально поплелся к развалинам храма.
* * *
Корс Торун предложил Великому магистру ордена унгараттов помощь и поддержку в войне с Кахатанной и свое слово сдержал. Когда на следующий день Катарман Керсеб собрал отборное войско – цвет рыцарства Кортеганы, – старый маг снова навестил своего союзника.
– Вы готовы? – спросил он вместо приветствия, возникая возле стола, заваленного бумагами, за которым Непобедимый как раз набрасывал план боевых действий.
– Все готово, друг мой. Неясно только одно: Кахатанна опережает меня настолько, что я при всем желании не смогу ее догнать. Если она сейчас находится в Лунных горах, то оттуда до границы с Эль-Хассасином значительно ближе, нежели из Большого Бургана. И чем бы я ни добирался, я все равно опоздаю.
– Да. Для нее время течет иначе, чем для нас, но все же течет. А мне время не подвластно, зато я могу укротить пространство. Я обещаю, что вы встретитесь с ней в Эль-Хассасине. Прикажите войску построиться, а затем заведите его в какое-нибудь темное помещение. Все, что мне понадобится, – это темнота да зеркало в рост человека.
– Вы пугаете меня, – сдержанно улыбнулся Катарман Керсеб. – Я полагаю, что речь идет о так называемой черной магии, строго запрещенной уставом ордена.
– Молодой
– Это звучит убедительно, – согласился Керсеб. – Когда нужно быть готовым?
– Чем скорее, тем лучше. Через пару часов я появлюсь снова, чтобы участвовать в завершающем акте этого представления.
И маг исчез во вспышке пламени. Пламя он мог бы и опустить, оно ему было не нужно. Но он хотел поразить этим эффектом Великого магистра. Впрочем, зря. Катарман Керсеб не был впечатлительным никогда.
Своего повелителя боялись все рыцари, даже после его позорного поражения на арене. Он остался прежним Непобедимым и стал еще свирепее и еще жестче с того памятного дня. Желающих скрестить с ним мечи – а именно таким было наказание для ослушников – не находилось, и приказы магистра исполнялись с потрясающей стороннего наблюдателя скоростью и точностью. Что же касается мести воинам, разорившим Белый замок и истребившим множество унгараттов, то здесь воины ордена были едины в своем стремлении. Намерение Непобедимого одним ударом поразить и давних врагов в Эль-Хассасине, и таинственных пришельцев поддержали все руководители ордена в той степени, в какой они могли выражать собственное мнение.
Поэтому возвратившийся через два часа в Большой Бурган верховный маг Хадрамаута обнаружил во дворе замка пятьсот всадников в полном вооружении. Все они стояли перед настежь распахнутыми дверями, ведущими в подземелье.
– Люди готовы, – кивнул головой Непобедимый.
– А вы? – хитро прищурился старый маг.
– Я давно уже готов, друг мой. И к этому странствию, и к остальному, о чем мы с вами недавно беседовали.
– Я помню, – склонил голову Корс Торун. – Камень Шанги при вас?
– Оставить его было бы равносильно тому, что я оставил бы дома свой меч, идя в сражение.
– Это было бы неосмотрительно!
Маг тяжелой поступью прошествовал к дверям в сопровождении Катармана Керсеба, облаченного в доспехи, при щите и шлеме. Они вышли на мощенный кирпичом замковый двор, где мальчик-оруженосец еле сдерживал громадного гнедого скакуна. Завидев своего хозяина, конь призывно заржал и забил копытами, подковы высекли искры.
– Ну, ну, тише. – Великий магистр ласково похлопал коня по крутой шее. Лошадей он ценил и любил значительно больше людей. Может, оттого, что кони чаще спасали ему жизнь в битвах.
Он пригласил Корс Торуна пройти в подземелье и, взяв у одного из воинов факел, зажег его и двинулся вперед, освещая старику путь. Маг осторожно спускался по крутым полустертым ступенькам каменной винтовой лестницы. Следом слышались звуки шагов и цокот подков – это всадники по приказу своего магистра спускались вниз, осторожно ведя в поводу своих лошадей.
В огромном помещении, больше напоминающем бальный зал королевского дворца в Кортегане, нежели скромное пристанище аскетичных рыцарей, Корс Торун обнаружил невероятных размеров зеркало в тяжелой серебряной раме. Цена этой вещи была настолько велика, что маг, сам обладающий несметными сокровищами, уважительно покивал головой.