Кахатанна. Тетралогия
Шрифт:
– Фамосфанфы! – пискнул Ниппи возмущенно.
Каэ, тяжело привалившаяся к холодному камню пещеры, прошептала:
– Ты думаешь, мы?
– Пофему это?! – возмутился Ниппи. – Ты мофешь быфь хоть фпятером! А я ефинсфенный!
Странным образом нахальная самоуверенность перстня придала ей сил.
Каэ встала на ноги и оглядела свою соперницу. Она почти не сомневалась в том, что это чудовищное состояние раздвоения было вызвано объединенными усилиями четырех талисманов. Видимо, они каким-то образом проведали, что ей бесполезно предлагать
Каэ почувствовала, что кровоточит ладонь: падая, она порезалась о клинок Такахая. Видимо, меч всячески старался уберечь ее от последствий. Интересно, как выглядело бы падение с обычными, неодушевленными мечами?
Она выпрямилась; коротко кивнула двойнику:
– Давай попробуем еще раз! Нужно же мне забрать эти проклятые талисманы.
И когда вторая Каэтана встала в позицию, приготовившись защищаться, она шагнула в сторону и обрушила оба меча на золотой треножник, стоящий в ярко-золотом пламени. Громкий вопль потряс своды пещеры, и два украшения перестали существовать.
Каэ подняла взгляд на свое отображение. Оно подернулось дымкой и несколько потускнело, хотя и продолжало упрямо двигаться к ней, работая клинками в самых лучших традициях Траэтаоны.
– Неплохо, – одобрила Каэ. И рубанула второй раз.
Свет в пещере померк; вторая Богиня Истины моментально растворилась в воздухе. И только долгий стон еще звучал под сводами...
Какой-то из талисманов умер не сразу.
– Минуф фетыре! – радостно сказал Ниппи.
* * *
Аджа Экапад почувствовал, как талисман Джаганнатхи, висящий у него на груди, под складками лилового одеяния, тихо застонал, словно ему причинили боль.
– Не успели! – прошипел он со злобой.
Последствия такого опоздания были непредсказуемы. С одной стороны, повелитель Мелькарт был ограничен во времени и поэтому не мог себе позволить разбрасываться преданными слугами. С этой точки зрения Аджа Экапад мог чувствовать себя в безопасности.
С другой стороны, если Кахатанна будет действовать с таким успехом и дальше, то двенадцати носителей, обладающих властью, не наберется, и тогда повелитель Мелькарт просто не сможет прийти на Арнемвенд в урочный час. Прийти-то он не придет, но раздавить жалкого червяка, который его подвел, ему не составит труда.
Маг закрыл лицо ладонями. Он боялся. Он боялся настолько сильно, что это было замечено рыцарями из сопровождающего его отряда.
– Чего это с чародеем? – весело поинтересовался один из них у своего сотника.
– Пришпорь коня и узнай у него, – невозмутимо посоветовал тот.
– Неохота чего-то, – неожиданно для себя самого рифмованным стихом
Рифма была нехитрая, но вполне могла развиваться дальше, и вскоре весь отряд уже сочинял песенку, начинавшуюся этими словами.
Но моментально очнувшийся от своих невеселых дум Аджа Экапад рявкнул на командира, требуя тишины и полной готовности.
Чародей пребывал в замешательстве. Он не мог решить – бежать ли ему отсюда подобру-поздорову или все же попытаться выяснить судьбу талисманов. Может, хоть один из них уцелел. Риск был велик в обоих случаях: что нарваться на Кахатанну, что – принять на себя гнев Мелькарта и перед ним отвечать за бездеятельность, непредусмотрительность и совершенные ошибки.
Последняя мысль, собственно, все и расставила по местам.
Аджа Экапад принял решение ехать дальше.
* * *
– Как ты? – спросил Ниппи, когда Каэтана немного пришла в себя.
И она отметила, что голос его звучит бодро и без привычного уже пришепетывания, как если бы прошло какое-то время. Кажется, она немного переоценила свои силы, уничтожая одним махом все четыре талисмана. Другое дело – был ли у нее выбор?
– За гранью добра и зла, – ответила она после минутной паузы. – И сколько я провела в бессознательном состоянии?
– Многовато, – сообщил перстень. – Особенно если учесть, что с севера приближается еще один любимый тобой предмет.
– А не слишком? – жалобно спросила Каэ, адресуясь к равнодушному небу.
Тому, естественно, было плевать, и ответа она не получила.
– У тебя нет выхода, – пробормотал Ниппи. – Если ты не найдешь талисман, то он найдет тебя. А это уже хуже.
– Хуже не бывает, – убежденно сообщила она, порываясь выпрямиться в седле. Шея и плечи затекли, руки свело, и вообще она больше напоминала взъерошенную птицу, чем могущественную богиню, призванную отвечать за судьбы мира.
Каэ спрыгнула на землю, только в последнюю секунду вспомнив о том, что под ногами трясина. Мелькнуло запоздалое сожаление – а кому охота по колени провалиться в жидкую и холодную грязь; но обошлось. Оказывается, болото уже закончилось, а она пропустила этот момент.
– Умница моя, – потрепала Ворона между ушами.
Конь довольно фыркнул, всем видом показывая, что он способен и на большее; нужно только больше ему доверять.
Оглядевшись, она обнаружила, что находится в маленькой рощице. Корявые деревца были разбросаны по нескольким невысоким холмикам, между которыми протекал ручей, питавший своими водами оставшееся позади болото. Небо хмурилось серыми тучами, солнца не было. Дул прохладный ветер, и у всей природы было какое-то пасмурное настроение. Каэ поежилось; ей было неуютно, и на душе – тоже.