Кахатанна. Тетралогия

Угрюмова Виктория

– О боги! Я представляю себе, что должно было последовать за этим! – сказала Каэтана с тревогой в голосе. Она помнила суровых и хладнокровных саракоев, превыше всего чтивших святость и неприкосновенность домашнего очага. – Там же может начаться резня!

– Чуть было не началась. Но Хентей-хан попросил помощи и защиты у Зу-Л-Карнайна, и наш император успел предотвратить надвигающуюся войну между Урукуром и Джераланом.

– Наверняка это было сделано нарочно, – сказал Траэтаона. – Но довольно-таки бездарно. Чтобы выступать от имени Джералана, Альбин-хан должен был убить Хентея. По возможности устранить

так, чтобы его самого никто в преступлении не обвинил. Иначе он ставит себя вне закона и Джералан только косвенно отвечает за все его действия.

– Ну что ты такое говоришь? – умоляюще спросила Интагейя Сангасойя.

– Ничего особенного. Я же не говорю, что хочу, чтобы Хентея убили, я просто рассматриваю ситуацию и нахожу в ней множество слабых мест. Альбин-хан обречен на провал.

– Неизвестно, – вздохнул Тхагаледжа. – Конечно, он допустил массу ошибок, но все же тагары не могут простить аите смерть хана Богдо Даина Дерхе. Он стал для них символом гордости, свободолюбия и независимости. Так что, пожалуй, значительная часть населения сочувствует мятежникам. Пусть не в открытую, но дай им время или несколько успехов в боевых действиях, и тогда страна превратится в кровавое месиво.

– А что же Зу?

– Император сейчас в самом невыгодном положении. Конечно, он послал несколько отрядов тхаухудов, чтобы подавить мятеж, однако мертвый Альбин-хан моментально станет мучеником, принявшим страдания и смерть за свой народ, а живой – он будет гонять тхаухудов по всему Джералану, заставляя их совершать ошибку за ошибкой. Стоит ему заманить их в одно-два селения и учинить там разбирательство, и страна восстанет. Положение может спасти только сам Хентей-хан, но и ему это будет сделать непросто. Большинство его сановников втайне симпатизируют бунтовщикам.

– А что они делали у нас? – заинтересовалась Каэ. – Не хотят же они напасть на Сонандан? Мы их не угнетали, это будет уже началом войны, и они сами развяжут нам руки, особенно если и Хентей попросит нас вмешаться. Мы будем в своем праве – станем мстить за нарушение границы и, скажем, за убийство наших подданных.

– Видимо, они разведывали тайные тропы, – ответил татхагатха. – И старались какое-то время остаться незамеченными. Но потом внезапно сменили тактику и обстреляли с берега наши уальяги, воспользовавшись полным штилем и тем, что суда шли не посредине реки. Может, они хотели захватить их, чтобы переправиться на другой берег? Отряд был довольно большой, командовал им некий Тайжи-хан – мы уже связались с Джераланом; это соратник Богдо Даина Дерхе, безумец, который поклялся отомстить императору за гибель своего господина. Очень опасный человек, – и хорошо, что его уже нет в мире живых. Наши воины перебили весь отряд Тайжи-хана, а его самого убил капитан Лоой. Правда, наш доблестный мореход пострадал в этом бою... Но только не пугайтесь, Каэ, дорогая, все уже хорошо!

Побледневшая и испуганная Кахатанна несколько минут глубоко дышала, приходя в себя. Ей было страшно подумать о том, что добрый, милый капитан Лоой мог умереть – и где? – в родном и безопасном Сонандане, в нескольких милях от Салмакиды. Нет, это было уже слишком.

– Ты бы поосторожнее с ней, Тхагаледжа, – пробормотал Вечный Воин. – Она же за них за всех переживает.

– Простите, Каэ. Я не с того начал,

наш капитан себя неплохо чувствует: ему успел помочь Астерион, и все обошлось.

– Я уже ничего не понимаю, – мягко прервала его Интагейя Сангасойя. – Ты бы помедленнее и все по порядку. Я ведь отсутствовала не так уж много времени, а ощущение такое, что несколько лет пробыла в полной изоляции. Астерион, тагары, Лоой... что еще?

– Да, здесь много что напроисходило, – согласился татхагатха. – Но ничего особо страшного, все образовалось.

– Кстати, о времени, – заметил Жнец, который все это время успокаивающе поглаживал Каэ по руке. – Наверное, нужно пригласить и Барнабу, и Нингишзиду, и Магнуса, и Номмо... короче, всех.

– Нингишзиду ловят, – машинально ответил Тхагаледжа, – а остальных я сейчас прикажу оповестить.

– А зачем ловят Нингишзиду и где? – изумился Траэтаона. – Он тоже что-то натворил?

– Не появляется мне на глаза все время, что вас не было. Словом с ним перекинуться не могу. Он озабочен какой-то новой проблемой, и, с одной стороны, я его понимаю, но все-таки я его повелитель, а не наоборот, – прошу прощения у госпожи, что при ней рассуждаю о верховенстве. Я немного устал гоняться за ним по всей Салмакиде. В храме его застать невозможно, в роще его видели несколько минут назад, у себя в покоях он не появлялся несколько дней, во дворец забегал как раз во время моего отсутствия. Согласитесь, что это даже как-то несолидно.

Бессмертные посмеялись причудам верховного жреца, но через несколько минут разговор перешел на другие, куда более волнующие темы. Из хороших новостей главной было выздоровление Лооя, а также новые пополнения, пришедшие из дальних провинций. Несколько полков лучников, около пяти или пяти с половиной тысяч копейщиков, – татхагатха вызвал своего секретаря и упоенно зашелестел какими-то бумагами, роняя их попеременно то в соус, то в жаркое. Каэ стало жалко трудов повара, и она сказала:

– Верю на слово, что много. После покажешь.

– Как велит госпожа, – согласился Тхагаледжа и принялся наставлять секретаря и гонцов на предмет первоочередных задач. Соблюдая правила приличия, все ждали, когда он освободится, чтобы наконец приступить к еде.

Когда все приказы были отданы и бессмертные в компании правителя Сонандана накинулись на завтрак, Тхагаледжа спросил с надеждой и тревогой:

– Что с талисманами, госпожа?

– А при чем тут госпожа? – моментально ответил до боли знакомый голос сварливого перстня. – Я долго терпел эти издевательства, я молчал, хотя меня намеренно игнорировали, третировали и еще что-то ужасное, просто я не могу сейчас припомнить нужного слова. Но я его вспомню и тогда уже скажу, смело глядя в лицо угнетателям и кровопийцам моим...

Все, кто находился в этот момент за столом, затаив дыхание слушали бесконечный поток жалоб, высказанных Ниппи. Оказалось, что все успели соскучиться по немыслимому существу и по его публичным выступлениям.

– Но сейчас я отвечу по существу. – Внезапно и тон, и сам голос перстня переменились, и он продолжил значительно тише:

– Я ведь почему молчал – я пытался составить себе представление о том, что с этими клятыми талисманами происходит. И меня не хватает на все...

– А что с ними? – с тревогой спросил Жнец.