Каиново братоубийство. Хроника государственного переворота 1993 года (сборник)
Шрифт:
(прот. А. Шаргунов, «Проповеди и выступления», 1995, с. 434–438)
Ответ на письмо
После моих выступлений по «Радонежу» 4 и 6 октября 1993 г., которые были перепечатано рядом газет, я получил немало откликов. Недавно еще в редакции газеты «Русь Державная» мне передали письмо Татьяны Васильевой из Челябинска. Оно, мне кажется, может представлять интерес для всех, и я приведу его целиком.
Глубокоуважаемый о. Александр! – пишет Татьяна Васильева – Я прочла Вашу статью в новой газете «Русь Державная». Конечно, в ней выражена Вами глубинная суть происходящего в нашей стране, и в мире тоже. Но мне хотелось бы высказать Вам свое мнение о газете «Русь Державная».
Я
Думаю, что за редким исключением подобное положение – по всей стране. Мы рассеяны среди безбожников, мы в рассеянии, как ветхий Израиль, за грехи отцов и наши грехи, но нам даже хуже, чем древним евреям, ибо мы – одиночки. Я не верю в возрождение России. Русский народ исчезает, как исчезли когда-то православные ромеи, Россия умерла, как некогда умерла Византия. Этому моему настроению способствовал также странный, загадочный сон, который я увидела вскоре после страшной октябрьской бойни. Разрешите мне рассказать Вам его, хотя говорят, пересказывать сны – это дурной тон, но все-таки выслушайте меня.
Я мучилась и скорбела в те дни, мне было страшно и стыдно. В воскресенье 10 октября днем я прилегла дома отдохнуть, и незаметно уснула. Я увидела во сне наш Свято-Троицкий храм. Как всегда в нем было много людей, но на этот раз народ был всё какой-то нецерковный, таких во множестве встречаешь на улицах, в магазинах и прочее. Они стояли, плотно прижавшись к друг другу. Я зашла в храм, видимо, во время заупокойной ектеньи, но странное я услышала пение, хор пел странное, необычное песнопение: «Ныне упокой, Христе Боже, нас» Я ушам своим не поверила, что они поют? «Ныне упокой, Христе Боже, нас» – нас, поют и поют, одно и то же, да так вдохновенно, слаженно, возвышенно – не так, как обычно у нас хор поет, оперными переливами. Тут выходит на амвон священник, и подает знак присутствующим, и весь народ начинает петь вместе с хором: «Ныне упокой, Христе Боже, нас». Священник дирижирует, а народ все поет и поет. Рядом со мной женщина грубо трясет своего ребенка, и приказывает ему: «Пой, пой!» – и несется над всеми: «Ныне упокой, Христе Боже, нас!»
Я нахожусь в оцепенении, и понимаю, что это сон, и пытаюсь проснуться. И вот, мне кажется, что я просыпаюсь и начинаю мучительно думать о виденном, и почемуто вспоминаю Царя Николая-мученика. И вдруг, я вижу его (оказывается, я все еще сплю). Я вижу образ Царя высоко-высоко, над иконостасом. Это икона, но в то же время Царь – живой. Он в военном костюме, изображен по пояс. Он смотрит на народ с-любовью, лицо его спокойно и излучает мир. Я смотрю на него туда, вверх, и вдруг вижу, что он благословляет народ. Он благословляет его обеими руками. Я удивилась: почему это обеими? – потом я выяснила, что это архиерейское благословение.
Царь благосло́вил отпевающий себя народ советский, который мы еще по привычке называем русским, и на этом мой сон окончился. Я проснулась окончательно, глубоко потрясенная. Быть может, этот сон – результат моего душевного состояния той недели. Я много думала о судьбе нашей, о потерянности и нераскаянности народа нашего, и вот, я увидела во сне его отпевание.
Извините за многословие. Быть может, зря я это все написала. А газета ваша совсем не интересна никому у нас, никто ее не покупает. Кончится тем, что придется распространять ее через приходы, ибо советским людям неинтересны православные газеты. Народ наш тяготеет
Т. Васильева
И вот мой ответ
Дорогая Татьяна! Большое спасибо за письмо. Мне особенно дорог каждый человек, душа которого почувствовала всю глубину совершившейся в прошлом октябре трагедии. В первые дни после этих событий, казалось, мало кто понимал, что произошло. Особенно ранило то, что многие, называющие себя христианами, не хотели вникнуть в суть случившегося. Но что удивительно – те, кто уж прочувствовали это, прочувствовали одинаково глубоко, и одинаково ужаснулись. И это одинаковое восприятие сблизило самых разных людей. Один человек сказал, что это у него вторая в жизни по силе травма– первая была смерть его матери. «Я жить не хотела после того, как это случилось, – сказала знакомая мне женщина, – у меня жизнь перевернулась». Человек, много лет живущий далеко от России, некогда известный диссидент, прошедший сталинские лагеря, сказал мне, что не мог, узнав об этом, спать несколько ночей. В письмах, которые я получил, были одинаковые выражения: «Я думала, что схожу с ума… Я после этих событий слег… Я физически заболела…»
Один депутат из Череповца сказал, что всякая общественная деятельность для него теперь потеряла смысл, он хочет только молиться в уединении. Самое интересное, что для тех, кто все понял, достаточно было посмотреть по телевизору расстрел из танков, а тех, кто не понял, вернее, не захотел понять, невозможно было убедить никакими аргументами, никакими свидетельствами очевидцев. Причем реакция человека не зависела от его политических взглядов. Многие люди проявили себя очень неожиданно, то есть они почувствовали это мистически, события проявили, у кого душа – живая.
Душа иррациональна, как ребенок, который может не уметь говорить, но будет рыдать, если увидит что-нибудь ужасное. Я думаю, что антихриста люди примут или не примут не умом, а именно душой, и многие последние станут первыми.
Хочу подчеркнуть именно мистическое значение расстрела, мистическое влияние его на душу человека.
Что сказать о Вашем сне? Вы сами понимаете, что к снам надо относиться с большой осторожностью. Мы должны испытывать духов, не замутняют ли они слово Божие, нет ли в них чего-нибудь противоречащего православной вере, особенно сейчас, когда развелось столько лжепророков и ясновидцев, из которых, однако, почему-то ни один не предупредил о грядущих кровавых событиях. Снам большей частью Церковь не советует доверять, но во времена потрясений, глубоких страданий, смерти родных и друзей мы естественно становимся ближе к миру невидимому, наше духовное зрение обостряется. И эта близость дается Господом в подкрепление, чтобы человек не чувствовал себя брошенным.
Не менее, чем личное горе, могут сотрясать душу и события, касающиеся судеб народа. Вы – не единственная, от кого мне приходилось слышать о подобных значительных снах и знамениях даже еще накануне октябрьских событий. Одна инокиня из Дивеева написала, что в ночь с 3 на 4 октября у них на крестах и куполах был отсвет красной луны, казавшийся кровавым, и старая монахиня сказала: «В Москве пролилась христианская кровь».
Что значит это гнетущее, безнадежное отпевание в вашем сне? Одно место в нем особенно неприятно – когда женщина трясет своего младенца: «Пой!» Что это – грубое принуждение, или отчаянное желание растормошить от духовного сна? Почему самоотпевание народа, что значит оно – смерть тела или смерть души? Отпевание погибших в октябрьской бойне, призыв к тому, чтобы все участвовали в этом плаче, или хоронят весь русский народ? Вы пишете горькие слова: «народ советский, который мы еще по привычке называем русским» – то есть тот, в котором стирается, стерлось уже все его самобытное, дарованное от Бога.