Как Алёшка жил на Севере
Шрифт:
А разъярённый медведь был уже совсем рядом. Худо пришлось бы охотнику. Но выручили верные друзья — собаки. Увидев, что хозяину грозит беда, они стали бесстрашно бросаться на огромного зверя. Медведь остановился, чтобы отогнать их, но собаки не оставляли его. Этот миг задержки и спас дядю Мишу. Он успел перезарядить ружьё. Грянул выстрел, потом ещё один — и медведь рухнул на лёд.
У
Когда дядя Миша вернулся на полярную станцию и снял шапку, все увидели, что у него стало много седых волос.
А из медвежьей шкуры Алёшке сделали полость, чтобы ему было тепло ездить в своей нарте. Но шкура была большая, и из неё ещё вышла шапка для дяди Миши. И всё равно ещё много меха осталось.
Глава девятая
ДРУЗЬЯ ПОЗНАЮТСЯ В БЕДЕ
Зимняя тундра
Снежная вьюга замела в тундре пути-дороги. Потом мороз ударил. Лютый полярный мороз. И он сморозил снег, сделал его твёрдым, как кирпич. Но это сверху только твёрдая толстая корка; она называется «наст». А под ним снег помягче. Всё чаще выла в тундре пурга. А после пурги всё вокруг становилось безжизненным — мёртвым и холодным.
Как-то раз после особенно сильной пурги Алёшка вышел в тундру. Он совсем недалеко от полярной станции отошёл, а стало ему не по себе.
И в самом деле: лежит под северным хмурым небом ровная, как пол, белая равнина. Куда ни глянь — всё одинаковое. Снег и снег…
Только кое-где выбьется из-под снега веточка и дрожит, одинокая, под ветром. Грустно и холодно ей среди морозной зимней тундры.
…Но однажды папа сказал Алёшке:
— Становись, сын, на лыжи, пойдём в тундру…
— А чего там делать? — спрашивает Алёшка. — Там же ничего нет зимой. Все звери убежали от мороза, а цветы и мох под снегом. Даже посмотреть нечего.
— А вот увидим, — ответил папа. — Давай не копайся. Становись на лыжи.
Они совсем недалеко ушли. Папа посмотрел, а Алёшка пыхтит сзади. И по всему видно — устал очень. Это потому, что мама его сильно закутала. Тогда папа говорит:
— Может, отдохнём, а?
— Вот ещё! — сказал Алёшка. — Я и не устал вовсе.
И они дальше пошли. Но скоро у Алёшки почему-то лыжа за лыжу стала зацеплять. А папа не останавливается и вроде бы даже не смотрит на сына.
— Нажимай! — кричит. — Не отставай!
Но Алёшка как ни нажимает, а всё равно отстаёт. И скоро ему уже совсем трудно стало идти…
Вроде и снег какой-то шершавый, и лыжи по нему уже не скользят, а цепляются.
Тогда Алёшка крикнул папе:
— Ты не устал?
— Да нет. Хорошо идти по морозцу!
И папа снова пошёл вперёд. А Алёшка пыхтел сзади, но старался изо всех сил, чтобы не отстать. Хотя, если по правде говорить, ему всё труднее и
А потом ноги у него стали вроде как ватные. Алёшка попытался ещё хоть немного пройти и совсем упал. Это было даже смешно и обидно: хочешь идти, а не можешь.
И тогда папа сказал:
— Знаешь, притомился я что-то… Давай-ка, брат, отдохнём…
И они сели отдыхать. Алёшка очень устал. Ему было жарко, и он молчал. А папа вдруг сказал:
— Послушай, сынок, голос тундры…
Это было непонятно и интересно. Алёшка начал очень внимательно слушать… Сначала всё было совсем тихо. Казалось, такой мороз вокруг, что все звери и птицы умерли или запрятались в свои норки. А потом вдруг совсем-совсем далеко кто-то будто засмеялся. Тогда папа сказал:
— Слышишь, это сова…
Потом опять долго всё было тихо. И вдруг неподалёку маленькая собака залаяла. Тоненьким таким голоском. И папа сказал шёпотом:
— Слушай, сынок. Это песец.
Кончил песец лаять, и снова ничего не стало слышно. Алёшке уже надоело. Он начал скучать и шевелиться. А папа всё уговаривал его:
— Подожди, сын, подожди… Сейчас самое интересное будет.
Тут ветерок подул, и Алёшка неожиданно услышал, будто кто-то маленький ходит по заснежённой тундре, звенит в колокольчик и тонким голосом что-то напевает.
Это было очень непонятно. Алёшка стал слушать. Даже шапку развязал, чтобы лучше слышно стало. А папа сказал совсем тихим голосом:
— Слушай, малыш… Это ветер поёт по насту…
Наверно, со стороны посмотреть было бы очень смешно. Сидели папа с Алёшкой и слушали, как молчит покрытая снегом тундра. Но для них тундра не молчала. Они и вправду слышали, как поёт снег под ветром. И это было для них как самая хорошая песня.
Потом они снова стали на лыжи и долго шли к дому. Только снег скрипел. И Алёшка сказал:
— А я думал, в тундре так холодно, что ничего тут зимой нет.
Папа ответил:
— Нет, сын, нет. Земля — она всегда живёт, каким глубоким снегом её ни завали. И тундра тоже живёт. В любой мороз.
Ночной разговор
Алёшка хорошо нагулялся в тундре. Он очень устал. Поэтому рано начал клевать носом, и мама положила его спать. Она даже сказала папе:
— Ну нельзя же, в самом деле, так утомлять ребёнка. Смотри, он еле на ногах держится.
— Ничего, — ответил папа. — Это только полезно. Пусть растёт мужчиной, а не кисейной барышней. Пусть закаляется.
Мама с папой ещё долго говорили, но Алёшка уже не слышал. Он сладко спал и во сне посапывал.
Ночью он проснулся. Спать уже совсем не хотелось. Алёшка лежал с открытыми глазами и слушал, как тикают часы. В соседней комнате папа разговаривал с дядей Мишей. Дверь открылась, и всё было хорошо слышно.
Папа говорил:
— Ты слышал, Михаил? На соседней полярной станции ребята золото в тундре нашли.