Как бы волшебная сказка

Джойс Грэм

Они замолчали. Делл протянул Таре альбом с фотографиями:

– Тут всё старые. Теперь все в цифре снимают, да? Жизнь так быстро меняется.

Тара принялась разглядывать фотографии:

– Но они же похожи на тебя!

Делл повернулся к Таре:

– Зои даже немного похожа на тебя.

– Ей здесь почти столько, сколько было тебе, когда ты ушла, – сказал Питер. Посмотрел на Мэри. Та трясла головой, отчаянно предостерегая его.

– Я увижу их? – спросила Тара.

– Конечно. Если хочешь.

– Где был сделан этот снимок?

– Этот – на Крите. Еще до рождения

детей. Ты, кажется, сказала, что была в Афинах?

– Недолго. Приехала и сразу уехала.

– Так где ты была в Греции?

– На Крите. На некоторых островах.

– Правда? Мы с Женевьевой целый год прожили на Крите. Ты была в Митилини?

– Да, провела там, по-моему, ночь или две. Но я была там мимоездом.

– Правда это потрясающе? Вдруг ты была там в одно время с нами?

– Такое возможно.

– В каком году ты там была?

– Питер, ты прекратишь пытать девочку? – остановил его Делл, заламывая руки. – Ты же видишь, она голодна, я поставлю, что осталось от рождественского обеда, мы все сядем за стол подкрепиться, и ты тоже можешь сесть с нами.

– Пап, я не голоден, у нас ведь уже был рождественский обед.

– Хорошо, но не надо больше вопросов.

– А тебе не кажется, что для вопросов самое время? Ты понимаешь, что мы должны известить полицию?

Тара встревоженно взглянула на него:

– Это действительно необходимо?

– Еще бы, конечно необходимо! – закричал Питер.

Он объяснил ей, что произошло после того, как она исчезла из их жизни двадцать лет назад. Объяснил, как все боялись самого худшего, – боялись, что ее похитили или убили. Что были организованы обширные поиски. Что соседи и друзья вместе с огромным отрядом полиции искали ее в Аутвудсе и везде, куда, как им казалось, она могла уйти. Что ее фотография появилась во всех местных и некоторых центральных газетах; что ее показали по общенациональному телевидению; что всех склонных к сексуальным преступлениям притащили в полицию для взятия отпечатков пальцев и допросов; что ни одной улики не обнаружили, ни волоска с ее головы; что поиски в конце концов прекратили; что ее мать и отец были убиты горем и так до сих пор не оправились; что он и ее тогдашний приятель Ричи, на которого самого пала тень подозрения, продолжали прочесывать местность месяцы и даже годы после случившегося.

– Водолазы обшаривали пруды и озера, Тара. Это продолжалось целыми днями. Неделями. Да, даже спустя столько времени, думаю, мы должны поставить полицию в известность, не считаешь?

Тара слушала его с мертвенно-бледным лицом.

Внезапно Мэри вскочила с дивана, пузырь со льдом соскользнул на пол.

– Прекрати! Прекрати! Все, что я знаю, – это что Тара вернулась домой на Рождество, это чудо, и я не хочу больше никаких разговоров об этом! Питер, ты можешь остаться и радоваться вместе с нами или убираться к своей семье. И кончим на этом. – С этими словами она рухнула обратно на диван.

– Тебе не надо уходить, – мягко сказала Тара. – Это я должна уйти.

– Нет, – возразил Питер. – Просто…

Он не хотел говорить ничего больше, не в силах придумать, что бы такого сказать, что не было бы воспринято как прямое осуждение возмутительного и до сих

пор не объясненного поступка сестры. Он заставил себя встать:

– Слушайте. Мне нужно возвращаться. Дети. Рождество. Может, ты позже познакомишься с ними. Завтра. Что скажешь, пап, не хочешь завтра привезти Тару к нам?

– Хорошая идея. Ты не против, Мэри?

Никто не был против; не против потому, что это позволяло Питеру уйти сейчас.

Питер направился к двери, Тара последовала за ним. Она снова крепко обняла его и, стоя спиной к Деллу и Мэри, искоса посмотрела на него, будто давая понять, что хочет сказать ему что-то, не предназначенное для родительских ушей.

Он пожелал родителям счастливого Рождества. Потом грустно посмотрел на сестру:

– Счастливого Рождества, Тара!

– Боже мой! Счастливого Рождества, Питер!

3

Чтобы читать сказку, надо отождествлять себя с нею.

У. Х. Оден [3]

Уже начало смеркаться, когда Питер вошел в свою хибару. Дверь, разбухшую от сырости, по-прежнему заедало. С этим надо было что-то делать. Вот только он недавно уже разбирался с дверными петлями, из-за чего дверь теперь и заедало. Одно тянет за собой другое, обычно говорили у Мартинов.

Что бы там ни происходило с Тарой, Питер всегда с удовольствием возвращался к себе, к кутерьме детей и собак, в дом, разваливающийся и постоянно находящий новые способы требовать починки. Ему нравилось видеть Джека и девочек, которые увлеченно возились на ковре с игрушками, какие занимали или волновали их в данный момент. Он, в отличие от Женевьевы, всегда спокойно воспринимал кавардак, который устраивали дети. Но Жен была его избавительницей. Творцом его спасения.

3

В послесловии к книге Джорджа Макдональда «Принцесса и гоблин» в издании «Санберст».

Он отворил дверь в гостиную, и все подняли головы, оторвавшись от своих занятий. Жен с большими карими глазами и веснушчатым лицом, обрамленным непослушными темными кудрями; девочки, которые все были ее копии; собаки. Потом собаки вновь положили головы на ковер.

– Ну что, видел ее? – спросила Жен.

– Джек подстрелил крысу, – объявила Джози.

Питер движением головы показал Женевьеве, чтобы она вышла на кухню. Та встала.

– Вы собираетесь говорить о твоей сестре? – спросила Эмбер.

– Ага, – ответил Питер.

– Можно нам послушать?

– Не.

– Почему?

– Ну, знаешь… Жен, объясни, почему им нельзя послушать.

– Это больная тема для отца, – объявила Женевьева. – Он все расскажет вам о тете Таре после того, как поболтает со мной.

– А мы подслушаем у двери, – сообразила Эмбер.

– Ухо заболит, – откликнулся Питер. – Если подслушивать то, что не положено.

– Чушь, – сказала Зои. – Не обращай внимания на папу.

Женевьева закрыла за собой дверь и вышла с Питером на кухню. Они сели к столу, и она взяла его за руку: