Как был покорен Запад
Шрифт:
Когда путник приближается к опасному месту, внимание его направлено вперед, к предполагаемой точке засады, и он лишь поверхностным взглядом скользит по безопасному на вид участку местности, который ему сейчас придется пересечь. А когда человек оставил опасное место за спиной, он переводит дух и расслабляется.
Лайнус не торопился. Злачные места Востока могут подождать на несколько часов больше — или на несколько дней… С бесконечной осторожностью, держась поближе к одному из бортов долины, он прокладывал путь, следуя течению реки и выбирая дорогу поближе к деревьям или между ними.
Добравшись до места, где
Он замер на месте, прислушиваясь.
Далеко ли? Полмили? Миля?
Хрипло рявкнул второй выстрел, за ним последовали еще три без перерыва, чуть не сливаясь друг с другом.
Он поднялся в седло, пересек речушку и поехал дальше, стараясь держаться в тени деревьев. Местность впереди чуть поднималась, вода прорезала в холмике глубокое русло. Здесь он отъехал от ручья немного в сторону, двинулся вверх по склону и остановился, когда глаза его оказались выше гребня возвышенности.
Перед ним лежал просторный, поросший травой луг площадью акров триста, а то и больше. С левой стороны ручей впадал в небольшой пруд — очевидно, разлившийся перед бобровой плотиной; вода отражала солнечные лучи и вспыхивала искрами, когда ветер поднимал рябь. Дальше, за лугом, речка снова бежала через долину к узкому проходу на противоположном ее конце.
В этом месте стены гор поднимались почти на тысячу футов, взбираясь крутыми склонами к гребням. Человек мог бы влезть на эти склоны практически в любом месте, но для лошади они были непреодолимы.
Клубок синеватого дыма висел над серебряной от росы травой, а ярдов на пятьдесят ближе отчаянно билась в траве раненая лошадь.
Сначала Лайнус больше ничего не увидел. Утро было тихое, молчаливое, оно будто выжидало… в воздухе еще оставалась легкая прохлада, хотя солнце над хребтом уже светило ярко. Индейский пони note 4 в последний раз взбрыкнул ногами — и издох. В лучах солнца кровь на плече у него сияла ярко-алым цветом…
А потом он заметил индейца. Когда юта пошевелился, Лайнус сразу увидел и остальных двоих — его внимание резко обострилось. Все трое лежали к нему спиной и смотрели в сторону луга.
Note4
Пони — на Юго-Западе США так называли выведенную индейцами породу лошадей, обычно пятнистых (другое название — пинто).
Очевидно, индейцы попали в засаду. Лайнус предположил, что они ехали вслед за отрядом арапахов note 5 или группой трапперов, не подозревая об этом. Приподнявшись на стременах, он осмотрел участок луга, лежащий дальше убитой лошади; отсюда, с пригорка, видно было хорошо, и он рассмотрел их ясно: пятеро трапперов залегли в «бизоньей яме» — небольшой ложбинке, куда бизоны приходят поваляться в грязи, чтобы избавиться от насекомых. Лошади трапперов, без сомнения, спрятаны среди деревьев где-то на берегу речушки и, по всей видимости, их сторожит человек — или двое.
Note5
Арапахо —
Недалеко от трупа лошади лежал мертвый индеец. Если раненые и были, то они хорошо спрятались… Нет, индейцы еще далеко не разбиты, их и сейчас остается в два раза больше, чем белых.
Обшарив взглядом местность перед собой, он заметил еще нескольких индейцев. Остальные из этого отряда, должно быть, прячутся среди деревьев у ручья…
Лайнус ничего не мог сделать. Двинуться вперед — значит, подставить себя под удар ютов, а может, и засевшей в засаде группы — они на таком расстоянии вряд ли разглядят, что он белый. Единственное, что оставалось, — ждать… может быть, появится шанс прорваться через открытое место.
Здесь, где он сейчас скрывался, деревья росли редко, порознь, но левее, вдоль речки, лесок был погуще, и речушка извивалась среди деревьев, петляя по узкой долине. Вокруг Лайнуса деревья, хоть и редкие, давали достаточно тени, чтобы надежно укрыться — это было хорошее место. Он оставался в седле, готовый вступить в бой или бежать — в зависимости от того, как будут развиваться события.
Дымок растаял. Эхо выстрелов угасло в каньоне, солнечный свет понемногу распространялся вниз по склону. То здесь, то там разрывы гребня позволяли лучам прорваться на луг и речку.
В кустах неподалеку чирикали и перепархивали с ветки на ветку птицы. Лайнус полагался на них — они предупредят, если какой-то индеец двинется в эту сторону… Он продолжал обшаривать взглядом луг.
И наконец увидел то, чего ожидал. Два индейца ползком пробирались к бизоньей яме. Когда остальные после залпа трапперов бросились наутек, эти двое свалились с лошадей и прикинулись убитыми — именно для того, чтобы напасть отсюда.
Он поднял винтовку и оценил дистанцию. Цель была едва различима, расстояние слишком велико. Он все еще колебался, не решаясь рискнуть — предупредить выстрелом обороняющихся и выдать себя — но тут ударил выстрел из-под деревьев, где, как считал Лайнус, были спрятаны лошади.
Один из ютов хрипло вскрикнул и вскочил на ноги. Тут же из ложбинки ударили две бизоньих винтовки. Пули опрокинули индейца на траву, он какое-то время дергался, но потом ослабел и застыл неподвижно.
Второй юта не двигался, и две пули, посланные наугад в траву, не заставили его пошевелиться.
Лайнус задумчиво жевал травинку и размышлял о том, что бой редко проходит так, как это принято представлять. Минуты открытой схватки под гром выстрелов редки; куда чаще бой идет вот так… редкие, лениво звучащие в тишине выстрелы, а между ними — долгие минуты напряженного ожидания, когда ничего не происходит.
На траве сверкала роса, птицы вновь завозились в ивняке. Его конь беспокойно переступал, ударяя копытами по дерну, взмахивал хвостом. Вьючные лошади безразлично пощипывали траву, либо стояли на трех ногах, подогнув четвертую, опустив голову, подремывая в утреннем тепле.
Трапперы хорошо выбрали позицию. Такая засада на открытом месте — это индейский прием, но, по-видимому, юты были захвачены врасплох, когда их собственная тактика обернулась против них. Контратаковать индейцы опасались — из-за тех, кто прятался в ивах возле речки.