Как целует хулиган
Шрифт:
– А когда ей ещё ездить, как не сейчас, Андрюш? – выдержав паузу, подала голос Оксана. – Когда замуж выйдет и детей родит?
Маринка сжалась. Это конец. Оксана, блин, кто тебя просил?!
Для отца это была болезненная, скользкая тема. Его могло замкнуть, – и это после того, как он почти согласился!
Но Оксана, похоже, и сейчас знала, что делает. Отец перестал макать пакетик, посмурнел, уйдя мыслями глубоко в себя. Наконец вздохнул:
– Если вы едете работать, значит, у вас должен быть контракт, так? Я хочу его видеть.
– Наталья Петровна! Она не только завкафедрой, она ещё и заслуженный работник культуры России!
– Угу. Вот мне бы с ней лично переговорить.
– ... Пап... Это значит, да? – задохнулась от восторга Маринка.
– Это значит, хрен с вами, а почему бы и нет, дочь. Но пока не поговорю с вашей Петровной, ничего не обещаю.
– Та-а-амагочики пищит! Тёмушке дай та-а-амагочики! – загалдел вдруг в коридоре брат и уже через пару мгновений появился на пороге кухни. В руках у него пиликала Маринкина сумка.
Маринка похолодела – она же выключила звук! Подорвалась было, но папа опередил. Притянул Тёмку к себе:
– Иди сюда, Тём. Какой ты здоровый вымахал!
– Та-а-амагочики! Дай Тёмушке, та-а-амагочики!
– Что там за тамагочики ещё? – взял у него отец сумку. – Марин, твоё?
– Да, но это не тамагочи, это так... Ерунда.
– Ну так покажи Тёмке, пусть успокоится. Ну? Покажи, покажи.
Маринка деревянным руками вынула пейджер.
– Вот.
– Опа, – повертел его в руках папа. – Нехило. Навороченный какой-то, я таких даже не видел никогда. Откуда?
Был вариант, как обычно спихнуть на Катьку, ну, типа, это она забыла, но это могло прокатить с Оксаной, а вот папа смотрел так внимательно и так искренне ожидал правды, что Маринка решилась:
– Это мне на восемнадцатилетие подарили. Друзья.
– Да-а-а ты что-о-о? – тут же превратился в недоверчивого мента папа. – Интересно. За какие это такие заслуги друзья дарят такие дорогие подарки простой девчонке? И друзья ли, или всё-таки один какой-нибудь... друг?
Маринка опустила голову.
– Да, друг.
– Как зовут, сколько лет, чем занимается?
– Пап!
– Не папкай! Какие у вас отношения? Спите? Как давно?
– Андрей! – вступилась Оксана. – Ну что за допрос?
– А ты не лезь! Девчонке, вон, мужик какой-то подарки дорогие дарит, а ты даже не в курсе! А если она завтра в подоле принесёт, ты мне тоже «Андрей!» скажешь? Ещё раз спрашиваю, кто он?
– Кирилл Круглов, в одном институте учимся, – сгорая от стыда, выдала всё как есть Маринка. – Он... Парень мой. Мы встречаемся с ним, но не спим!
– Значит, он ещё и танцор? Круто. – Глянул на Оксану: – Ты знала?
Теперь голову опустила она, и Маринке стало отчаянно стыдно перед ней – даже больше, чем перед отцом.
– Ну и что, что танцор? Он нормальный, пап!
– Был бы нормальный – прежде чем дарить девчонке дорогие подарки, познакомился бы с её отцом!
– А как с тобой знакомиться,
– Я делаю это в твоих интересах! И если бы ты вела себя как нормальная дочь, и сама рассказывала бы нам о своей жизни, мне не приходилось бы узнавать всё самому!
– Если бы ты вёл себя как нормальный отец, то и я бы вела себя как нормальная дочь!
– Так, хватит! – хлопнула по столу Оксана. – Послушайте себя, оба! Чего ты завёлся? Она говорит тебе сейчас – есть парень. Всё. Считай, сказала. Ну и? Небо на землю упало что ли? А ты? – повернулась к Маринке. – Сколько можно уже, Марин?!... – Дальше вопрос не прозвучал, но они друг друга прекрасно поняли. – Задолбали вы меня, Ивановы! – и, резко двинув табуретом, вышла из кухни.
Отец жёстко положил пейджер перед Маринкой:
– Вернуть!
– Ну пап!
– Вернуть, сказал! А на счёт остального – пошевели мозгами. Я дал тебе достаточно информации, чтобы ты могла сделать правильные выводы.
Можно было бы, конечно, спрятать пейджер где-то у себя, но если бы отец нашёл – случилось бы светопреставление! Поэтому, на следующий день Маринка вернула его Киру. Он взял, растерянно помолчал.
– Ну ладно, не расстраивайся, Марин. Подарю что-нибудь другое. Ты только это... Скажи тогда, что можно-то? Какую-нибудь одноразовую херню?
– Тебе надо познакомиться папой, – глядя в одну точку вздохнула она. – Теперь уже точно надо, он почти прямо об этом сказал. Только сразу предупреждаю, что это будет не просто. К тому же, он не уважает танцоров.
– Это ты к чему сейчас? Я должен сказать, что учусь на мента?
Она нервно рассмеялась:
– О, это было бы идеально! Но даже не вздумай! Просто будь готов, что он тебя слегка залошит.
Хотелось добавить: «Надеюсь, ты меня тогда не бросишь?», но было и стыдно и страшно, что бросит.
– Ну... Давай, может, после Риги тогда? – осторожно предложил Кир. – Я сейчас как-то... не готов к тому, чтобы меня лошили.
Маринку это снеожиданно задело, но она согласилась. Ей и самой было слишком волнительно, чтобы вести Кира домой уже сегодня.
В этот же день после ужина папа, как и следовало ожидать, дал Маринке расклад по Киру: где он учился, кто его родители. Маринка с кислой миной смотрела в стол и мысленно посылала папу куда подальше.
Это просто капец! Везёт Катьке – её папе на неё посрать. Приедет раз в полгода, свозит на какую-нибудь дешёвую развлекуху, типа недели в палатках на Дону и поминай, как звали! Ни в личную жизнь не лезет, ни условий не ставит! А тут просто вся жизнь под прицелом! Понятно, почему от него мама сбежала! И удивительно, как Оксанка терпит!