Как Черномырдин спасал Россию

Башкирова Валерия Т.

Хотя Борису Березовскому и удалось добиться увольнения Виктора Черномырдина, премьер сумел, уходя, хлопнуть дверью. 20 марта, то есть за три дня до отставки, он утвердил условия конкурса по приватизации компании «Роснефть», которые совершенно не устраивали Березовского. Черномырдин установил, что на торги будут выставлены 75 % плюс одна акция «Роснефти», в то время как Березовский — один из наиболее реальных претендентов на покупку компании — хотел, чтобы выставлены были лишь 50 % плюс одна акция. Меньший пакет обошелся бы дешевле, а с точки зрения контроля над предприятием особой разницы нет.

Так что недовольство Березовского условиями конкурса по «Роснефти»

тоже могло сыграть довольно важную роль в роспуске кабинета. «Роснефть» на тот момент была последней неприватизированной нефтяной компанией, и притом компанией достаточно крупной: хотя по объему добычи она занимала лишь скромное девятое место в стране, тот, кому она доставалась, способен был радикально изменить соотношение сил на российском нефтяном рынке в свою пользу.

Для правительства с самого начала было важно, чтобы такая ценная компания была, во-первых, продана как можно дороже, а во-вторых, чтобы условия конкурса были, по словам его организаторов, как можно более честными — ведь в нем решили участвовать столь серьезные структуры, что явное подыгрывание какой-либо одной из них неизбежно вызвало бы жесточайший скандал (вроде того, который произошел со «Связьинвестом»).

Скоро выяснилось, что и стартовая цена «Роснефти» окажется немаленькой — опыт «Связьинвеста» показал, что за компании такого масштаба правительство может выручать миллиарды долларов. Претенденты на участие в конкурсе стали искать способы выхода из ситуации.

И без того небедные «Газпром» и «ЛУКОЙЛ», например, заключили между собой альянс и, кроме того, привлекли к участию именитую англо-голландскую корпорацию Shell. Это событие выглядело настолько важным не только для двух российских компаний, но и для всей страны, что на церемонии подписания документов присутствовал сам премьер Черномырдин. А на аналогичной церемонии заключения союза между «ОНЭКСИМбанком» и британской British Petroleum присутствовал британский премьер Тони Блэр.

Березовский пошел другим путем. Подконтрольная ему нефтяная компания «Сибнефть» при посредничестве Романа Абрамовича заключила альянс с нефтяной компанией Михаила Ходорковского ЮКОС, образовав крупнейшую в стране нефтяную компанию ЮКСИ. В ходе подготовки к конкурсу по «Роснефти» Березовский заявил, что иностранцев к участию в нем допускать не следует — по соображениям национальной безопасности. Однако правительство сразу отвергло его доводы, так как понимало: без иностранцев выручить миллиарды долларов за «Роснефть» невозможно. Кроме того, оно подозревало, что патриотически настроенным Березовским движет прежде всего меркантильный интерес.

Вряд ли Черномырдин, например, забыл историю с попыткой Березовского, в его бытность еще заместителем секретаря Совета безопасности, войти в совет директоров «Газпрома» именно под лозунгом обеспечения национальной безопасности. Однако премьеру и главе «Газпрома» Рему Вяхиреву было очевидно, что на самом деле Березовский хочет, как выразился один аналитик, «превратить “Газпром” во второй “Аэрофлот”», то есть, даже не будучи крупным акционером компании, поставить ее финансы под свой контроль.

Черномырдин и Вяхирев приложили поистине титанические усилия, чтобы не допустить тогда проникновения Березовского в «Газпром», однако, понимая, насколько влиятелен их противник, решили не засвечиваться и отдать лавры главного защитника газпромовского совета Борису Немцову. И судя по реакции СМИ, им это удалось.

Черномырдин, по его собственным словам, с самого начала поддерживал вариант с 75 % плюс одной акцией. И ничто не мешало ему утвердить такие условия конкурса раньше, все необходимые

для приватизации «Роснефти» документы в аппаратах министерств были уже подготовлены и легли в папку премьера. Ему требовалось выбрать лишь цифру — 75 % или 50 %. Но премьер вдруг начал медлить.

В начале марта в интервью западным газетам Березовский недвусмысленно давал понять, что на выборах-2000 он, скорее всего, поддержит кандидатуру Черномырдина. Ну, а чего стоила поддержка контролирующего ОРТ Березовского, хорошо известно.

Возможно, Виктор Степанович просто решил подыграть близкому ему «Газпрому». Только на его финансовую мощь он мог по-настоящему положиться в ходе подготовки к президентским выборам. К тому же и Черномырдин, и Березовский настолько привыкли манипулировать другими людьми, что просто не в состоянии были допустить, чтобы кто-то использовал их самих. Впрочем, начиная со своей отставки, Черномырдин на долгое время оказался в непривычной ему роли манипулируемого.

Кстати, в том же 1998 году, когда Борис Ельцин освободил Черномырдина от должности премьер-министра, правительство немедленно предъявило «Газпрому» требования выплаты налоговой задолженности. Компания была вынуждена заплатить огромные налоги. Тогда «Газпром» впервые показал убытки.

Глава 21

Спасение соратников

Выдвижение в президенты

30 марта 1998 года Борис Ельцин заявил, что не собирается выдвигать свою кандидатуру в 2000 году. Поводом послужили слова Виктора Черномырдина, заявившего днем ранее, что он «принял решение выдвигаться как кандидат в президенты».

По всем российским политическим канонам отставка Виктора Черномырдина должна была поставить крест на движении «Наш дом — Россия». Например, уже на следующий день член политсовета «Нашего дома» — губернатор Саратовской области Дмитрий Аяцков — поспешил заявить, что «НДР стояло на соломенных ногах, и это здание быстро сгорит». Однако 25 марта произошла сенсация. Из 178 членов политсовета НДР на заседания редко приезжало более 100 человек. В тот раз явились ни много ни мало 120! Представительным оказался и список гостей политсовета, среди которых были первый заместитель главы администрации президента Юрий Яров, главы «ЛУКОЙЛа» Вагит Алекперов и «Газпрома» Рем Вяхирев. Через полчаса после начала политсовета в зале появился и Александр Шохин, с трудом добравшийся до Москвы.

Заседание политсовета было совершенно, абсолютно необычным. Обычно мероприятия НДР проходили до зевоты мирно. Это была едва ли не единственная политическая организация, в которой соблюдали регламент, выступали спокойно, а заседание исполкома могло закончиться даже раньше положенного. Другой характерной особенностью заседаний руководящих органов НДР было отсутствие славословий в адрес руководства.

Политсовет, на котором Черномырдин впервые выступал в роли общественного деятеля, поломал обе традиции. Практически все ораторы перебирали регламент и хвалили экс-премьера. «Наше движение получило руководителя, которому другие позавидовать могут!» — похвастался депутат Павел Бунич. Его думский начальник Шохин пошел еще дальше: «У нас есть две новости: одна хорошая, другая очень хорошая. Хорошая — это то, что у нас есть полноценный лидер. А очень хорошая — нам будет теперь жить и работать лучше и веселее». Окончательное сходство с митингом в поддержку Черномырдина политсовет приобрел после того, как оренбургский губернатор Владимир Елагин загодя осудил потенциальных отступников: «Пусть произойдет очищение НДР и консолидация здоровых сил!»