Как Черномырдин спасал Россию
Шрифт:
Хельсинкский саммит 1997 года президентов России и США обозначил новое потепление в отношениях между двумя странами. Встреча в Денвере, превратившая семерку промышленных лидеров мира пусть в неполную, но все же восьмерку, сделала это потепление бесспорной реальностью. Визит Виктора Черномырдина в США проходил уже в новой обстановке, когда у России появился шанс укрепить свои партнерские отношения с Америкой. Главным событием стала часовая встреча российского премьера с вице-президентом США Альбертом Гором. Ее результаты, однако, показали, что Россия и США, несмотря на — вновь — дружеские отношения между президентами, по-прежнему далеки друг от друга.
Да, Россия все же получила отступное за расширение НАТО. Это
В Денвере участники встречи выразили твердое намерение принять Россию в члены Парижского клуба кредиторов. Вопрос же вступления России во Всемирную торговую организацию так и остался нерешенным. Правда, вскоре ожидалось начало двусторонних переговоров, которые должны были определить конкретные условия доступа российских товаров на внешние рынки.
Однако все, что касается двусторонних российско-американских экономических связей, в хельсинкской совместной инициативе было изложено в самых общих выражениях. Между тем доступ на самый привлекательный в мире рынок, каковым в настоящее время являются США, для России всегда имел гораздо большее значение, чем скорость продвижения к заветному членству в ВТО.
Несмотря на то что в заявлении о совместной экономической инициативе признавалось: российская экономика претерпела глубокие изменения рыночного характера, — соответствующий статус России так и не был предоставлен.
Приехав на открытие XIX специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, Виктор Черномырдин вряд ли питал особые надежды, что его часовая беседа с вицепрезидентом США Альбертом Гором сможет кардинально изменить ситуацию в российско-американских отношениях. Представители МИДа и аппарата правительства, готовившие визит, не скрывали своего скепсиса относительно возможности добиться в ходе встречи каких-либо прорывов. Поэтому, как и следовало ожидать, она свелась в основном к констатации сторонами уже прежде заявленных позиций. Сообщение Черномырдина о том, что в России созданы Совет по защите иностранных инвестиций (под его председательством) и национальный депозитарий госпакетов акций, принципиально не изменили характера беседы.
Российский премьер начал с самого наболевшего и наиболее очевидного — дискриминационной поправки Джексона — Вэника (принятой, как уже указывалось, аж в 1974 году), увязывающей предоставление СССР статуса наиболее благоприятствуемой в торговле нации со свободой выезда из страны евреев. Несмотря на то что в сентябре 1994 года Борис Ельцин и Билл Клинтон в Вашингтоне подписали заявление «Партнерство для экономического прогресса», в котором США обязались добиваться законодательного оформления статуса наибольшего благоприятствования, ничего конкретного американской администрации в контролируемом республиканцами Конгрессе добиться не удалось. Еще в том же 1994 году она объявила о соответствии российской эмиграционной практики требованиям Конгресса, однако безрезультатно.
В принципе, американские власти нашли выход из положения: режим наибольшего благоприятствования ежегодно предоставлялся России на временной основе. Тем не менее попытки сделать его постоянным регулярно проваливались. Пользующиеся колоссальным влиянием еврейские организации все время находили поводы обвинить российские власти в непоследовательности или даже нарушении свободы выезда. Впрочем, российские власти со странной регулярностью сами портили свои отношения с еврейским лобби в американском Конгрессе.
Немногим более живо шли переговоры по вопросу снятия американской администрацией ограничений в торговле с Россией. С января 1996 года Россия попала в «ограничительную» группу «С» — стран, поставки в которые некоторых высокотехнологичных товаров (например, компьютеров) жестко контролировались.
В
Как следствие, уже в ноябре 1996 года американское министерство торговли отклонило заявку компании Conwex computer корпорации Hewlett Packard о поставке на экспорт в Россию суперкомпьютера SPP 2000, заказчиком которого выступил Минатом. В январе 1997 года власти США начали официальное расследование в отношении фирм Silicon Graphics inc. и IBM systems, продавших в прошлом году тому же Минатому два компьютера марки rs6000sp с быстродействием до 10 млрд операций в секунду. Сами США для поддержания ядерного баланса в конце девяностых использовали суперкомпьютеры со скоростью более 1 трлн операций в секунду.
Тем не менее Альберт Гор обвинил Россию в том, что она закупила два суперкомпьютера в обход американского законодательства по экспортному контролю. И более того — в том, что эти компьютеры используются для совершенствования ядерного оружия, что строжайше запрещено американским законодательством. Вице-президент потребовал, чтобы на российские объекты «Арзамас-16» и «Челябинск-70» были направлены специальные следственные группы, а сами компьютеры возвращены в США.
Ответ Черномырдина был не лишен изящества. Компьютеры, дескать, используются для решения задач, поставленных на этапе реформирования и конверсии российской атомной промышленности, в том числе для экологического контроля и безопасности АЭС. «Экология» и «безопасность АЭС» являются магическими словами для американского общественного мнения, равно как и для политического истеблишмента. Сам Альберт Гор всегда отличался повышенным интересом к экологическим проблемам (в 1989 году он даже написал книгу на тему глобальной защиты окружающей среды), поэтому аргумент Черномырдина оказался достаточно весом.
Целый блок проблем в российско-американских отношениях был связан с исключительно выгодной для России торговлей ядерными материалами и их переработкой и порожден довольно тесными военно-техническими связями России и Ирана. В Нью-Йорке Черномырдин подтвердил российскую позицию: Россия строит свои отношения с Ираном на основе соглашений, заключенных еще в 1989–1990 годах; после реализации этих соглашений новые заключаться не будут.
Перспектива того, что Иран получит системы противовоздушной обороны С-300ПМУ, противотанковые ракеты и штурмовую авиацию (не говоря уже о технологии производства баллистических ракет), вызывала ужас в Вашингтоне. Тем не менее руководство США, как правило, демонстрировало поразительную гибкость. В частности, еще в 1995 году, после того как Ельцин и Клинтон встретились в мае в Москве, а Гор и Черномырдин подписали в июле памятную записку, американцы удовлетворились обещанием Москвы в будущем свернуть военно-технические связи с Ираном. Это вывело Россию из-под действия экстерриториального закона д’Амато, вводящего режим санкций против Ирана и Ливии фактически для всех государств, а также открыло возможность присоединения к Вассенарским договоренностям, приходящим на смену известной экспортной системе контроля за поставками стратегических материалов и высоких технологий (КОКОМ).
И все же США продолжали подозревать, что принятые Россией обязательства не выполняются. В связи с этим в 1995 году Америка отказалась продлевать соглашение о сотрудничестве в использовании ядерной энергии на пять лет. Еще более серьезные проблемы возникли с реализацией подписанного еще в феврале 1993 года российско-американского соглашения по переработке высокообогащенного урана, извлеченного из ядерных боеголовок (того самого договора ВОУ-НОУ). Оно предусматривало извлечение и переработку в течение 20 лет высокообогащенного урана и экспорта в США 500 т низкообогащенного урана в качестве топлива для АЭС. Стоимость соглашения составляла $11,2 млрд.