Как достать стража. Влюбить и обезвредить
Шрифт:
Сегодня, если не считать внезапного появления Лютова, нам явно фартило. Долетели, на патруль не напоролись, нигде не засветились, еще и луна скрылась за тучами. Хотя, с луной я возможно и погорячилась.
— Какой из камней оранжевый? — шепнула я ботанику.
— У них еще цвета есть? — удивился Еджайд. — По-моему они сейчас все серые.
Тоже мне помощничек! Открыл Вселенную! Все знают, что ночью все кошки серые, но нам-то нужно найти оранжевую, причем, не ошибиться. Во-первых, неизвестно, что случится в случае ошибки, а во-вторых, у моей сестры не так уж много крови. На все замки Леандора точно не хватит.
— Жаль
— А как же артефакты первородных? — поинтересовалась я.
— Понятия не имею, — пожал плечами Еджайд. — Никто до нас и не пытался ограбить сокровищницу.
Тоже верно.
Замок я видела на картинке, и вряд ли он отличался от оригинала. На рисунке камни располагались по часовой стрелке и соответствовали детской считалочке — каждый охотник желает знать… До фазана мы точно не дойдем.
Теоретически камень находился на четверть круга вправо. Интуиция довольно урчала, где-то внутри, и я рискнула: направив на нужный камень раскрытый пузырек, прошептала:
— Одна капля…
Когда Светкина кровь попала на камень, пространство вокруг замка тускло, но вполне достаточно осветилось для того, чтобы разглядеть цвета спектра. Радовало, что я угадала с цветом, огорчало, что ничего не произошло. Подумаешь, что-то там засветилось, так ведь вход к сокровищам это не открыло.
Я чувствовала себя Али-бабой перед пещерой разбойников, который почему-то забыл сказать заветный «сим-сим», «сезам» и прочий «кунжут».
— Не сработало, — зачем-то прошептал ботаник, будто я без него не видела. — Кровь фальшивка!
— Чего-о-о-о-о? — я развернулась к Еджайду. Не знаю, что он там в темноте разглядел на моем лице, но заткнулся.
Заявить Женьке Бурмистровой что ее сестра фальшивка… Это, я вам скажу, надо быть или очень смелым, или весьма неумным! Кстати, к магии это тоже относится.
Кровь первородных — это кровь существа, у которого на всей их проверочной ерундистике вспыхивают все цвета спектра. Вот и у Светки имелось все от «каждого» до «фазана», «охотников» было особенно много. Так я и капала на «охотника». Ошибка исключена, если только… Количество не соответствует!
— Две капли! — четко проговорила я флакону, и мрак разбавили две вспышки света.
— Зря летели, да? Ничего не вышло? — снова влез ботаник.
— Еще раз влезешь в процесс, ощиплю, как куренка! — рыкнула я. Сама понимала, что перо первородных проплывает где-то мимо, но сдаваться я не привыкла, а во флаконе все еще булькало.
— Три капли, — сурово произнесла я и чуть слышно добавила: — Попробуй только не открыть!
И… То ли трех капель оказалось в самый раз, то ли для древней магии еще характер требовался, но… мы едва не попалились! Старинный механизм за столько времени никто не смазывал, а детальки, видимо, имелись. Раздался такой скрежет, что рядом запищал Еджайд:
— Патру-у-у-у-у-уль!
— Накаркаешь — убью, так и знай! — очень тихо предупредила я, но сердце колотилось так, словно я у соседа, который содержал роту охраны, селекционные яблочки тырила.
В детстве мы с сестрой промышляли, и ни разу нас не застукали. Авось и сейчас пронесет. Скрежет стих, и вновь воцарилась тишина. Относительная, конечно. Где-то ухала ночная птица, свистел ветер и, кажется, собирался дождь.
— Получилось… — послышался шепот Еджайда. Он шептал все громче и громче: — Получилось… Получилось…
Наверное, сработала реакция. Пока ботаник не перешел в своем восторге на ультразвук, я прижала его к стеле, схватив за горло.
— Еще один писк и… — это было честное предупреждение. Парень отчаянно закивал, и я его отпустила. — Зови остальных. Раньше сядем — раньше выйдем!
— Что? — не понял Еджайд.
— Зови подельников, пшекаи сами себя не выберут!
Стиж-переросток взвился под сгущающиеся тучи и растворился во мгле. Я осталась одна и поежилась. Все же ночью в месте, куда никто несколько поколений не ступала нога ни единого живого существа не то чтобы страшно, но все же неуютно. Примерно, как на кладбище в полнолуние.
И все же я вошла.
Тускло вспыхнули магические светильники. Возможно, освещение здесь как-то регулировалось, но в нашем положении такое, при котором едва различались предметы вокруг, было идеальным вариантом, поскольку свет, если прикрыть двери, вряд ли заметили бы снаружи.
Что я ожидала? Разумеется, несметные богатства, сундуки, набитые драгоценностями, разные штуковины непонятного назначения, скульптуры, ткани, меха и еще кучу всего, что по моему мнению, высоко ценилось на Леандоре. Что оказалось в реальности? Полки и стеллажи вдоль стен, заполненные какими-то странными коробочками. Да и не странными совсем, а просто продолговатыми иногда цилиндрами, иногда параллелепипедами. Прямо геометрия какая-то. В центре зала три пьедестала, с какой-то истлевшей трухой, и несколько скульптур местных псовых по периметру. Кстати, собаки имели по шесть конечностей, что напоминало об ужинах в замке Мидр и об одном наглом блондинистом страже.
Эх, Бурмистрова, нашла когда вспоминать! Лесар сейчас не твой наставник, и даже не привлекательный мужчина, которого ты хочешь… Хочешь-хочешь, не возражай! Дело не в этом, а в том, что сейчас страж твой враг! Именно он стоит между тобой и Светкиными крыльями.
Я подошла к одному из пьедесталов и внимательно посмотрела на его содержимое. Нечто серое, что сначала мне показалось ветхим тряпьем, оказалось очень, ну просто очень пыльным пером.
Нашла…
Сердце отчаянно забилось. Рядом лежали еще два практически таких же, а значит, одно вполне можно было умыкнуть. И… Время я терять не стала, тем более Еджайд уверял, что к дамам артефакты древних лояльны. Перо брала двумя пальцами, а когда встряхнула, то в воздух взметнулось такое облако пыли, что я расчихалась.
Когда пыль веков осела, пропал и дар речи. Перо первородных, оно было такое… такое… Оно было прекрасным, белоснежным, сияющим, к нему крепись на тонких золотых цепочках девять крошечных, но сияющих, словно звезды, камней. Семь из них дублировали цвета спектра, один был прозрачный, будто бриллиант изящной огранки, а последний — матово черный. Казалось, что вся тьма поселилась в нем, сжавшись до размера крупной фасолины.
А еще от артефакта шло едва уловимое тепло. Не физическое, а такое, от которого улучшается настроение, на душе становится светлее и хочется искренне кому-то улыбнуться. Если бы мне кто-то озвучил то, что я чувствовала в ту секунду, не поверила бы! Ни за что и никогда! Но мы с артефактом — я и перо — было одним целым, одним организмом, продолжением друг друга. Оно словно ожидало нашей встречи и теперь радовалось, по-своему давая понять свои чувства, одаривая теплом и радостью.