Как две капли воды

Браун Сандра

Она улыбалась, глядя, как он усаживается за руль.

– Нельсон прав. Ты сегодня прекрасно выглядишь, Тейт.

– Спасибо. – Устав вечно выражать презрение, он добавил: – И ты тоже.

Она ослепила его улыбкой. В былые времена он бы сейчас сказал: «К черту приличия, я хочу заняться любо­вью со своей женой» – и овладел бы ею прямо в машине. Его воображение разыгралось: уткнуться ей в разгоря­ченную грудь, погрузиться в ее влажную теплоту, услышать ее стон в самый последний момент.

Он и сам издал легкий стон, но спохватился

и нарочи­то закашлялся.

Ему не хватало внезапной и жаркой близости с люби­мой женщиной.

Чтобы скрыть яростный блеск глаз, который мог его выдать, он надел темные очки, хотя солнце было уже низ­ко. Выруливая на дорогу, он подумал, что ему не хватает того, что было когда-то между ними, но не ее самой. Ибо, хотя сексом они занимались часто и с удовольствием, на­стоящей близости между ними никогда не было. Их браку с самого начала не хватало единства ума и чувства, хотя понял он это значительно позднее.

Он не мог грустить о том, чего у него никогда не было, и все же ему этого хотелось. Кресло в Сенате было его заветной мечтой, но если он даже его получит, то радость победы будет омрачена несчастливым браком. Его поли­тическая карьера могла бы быть еще более блистатель­ной, если бы победы и поражения разделяла с ним любя­щая и верная жена.

Да, с таким же успехом можно пожелать достать луну с неба, подумал он. Даже если у Кэрол и появилась способ­ность к любви, он теперь не захочет от нее ничего. Она давно отбила у него всякую к тому охоту.

Физически она еще влекла его, и сейчас сильнее, чем когда-либо, но душевное влечение было разрушено. И он ни за что не поддастся одному при полном отсутствии другого.

Вот только это его решение никак не хотел признать некий слишком самостоятельный орган.

Тейт покосился на Кэрол. Все-таки она выглядит по­трясающе. И мама была права. Для невесты у нее слиш­ком искушенный и сексуальный вид.

Она была больше похожа на любимую и желанную жену, что было совсем не в духе Кэрол.

19

Эдди Пэскел вышел из душа и быстро промокнул полотенцем грудь, руки и ноги. После этого он перекинул полотенце за спину и энергично закончил вытираться на ходу. Войдя в комнату, он остолбенел.

– Какого…

– Привет. Вот уж не думала, что ты увлекаешься та­кими картинками. – По диагонали на его кровати возле­жала Фэнси. Облокотясь на руку, она перелистывала «Пентхауз», который нашла на тумбочке. Бросив бесстра­стный взгляд на одну особенно откровенную фотогра­фию, она подняла глаза на Эдди и хитро улыбнулась. – Ах ты, нехороший мальчик.

– Какого черта ты тут делаешь?

Он торопливо обернул полотенце вокруг пояса. Фэнси лениво, с кошачьей грацией, потянулась.

– Я загорала возле бассейна и заглянула сюда охла­диться.

Эдди занимал однокомнатную квартиру с кухней, рас­положенную над гаражом. Он поселился здесь после того, как Тейт нанял его менеджером своей

кампании. Ратледжи бурно протестовали. Особенно рьяно возражала Зи:

– Ты собираешься жить в квартире для прислуги? И слышать об этом не хочу.

Тейт тоже был против, он говорил, что раз уж Эдди намерен жить на ранчо, то ему найдется место в доме.

В ответ Эдди объяснил, что ему нужно быть поблизо­сти от Тейта и в то же время иметь возможность уеди­ниться. Квартира над гаражом отвечала обоим требова­ниям. Тогда они уступили, и он перебрался сюда.

Теперь его уединение оказалось нарушено.

– Почему надо охлаждаться именно здесь? – спросил он, раздражаясь. – Что, в доме кондиционер не работает?

– Не будь таким нудным. – Фэнси отбросила журнал и села. – Или ты не рад меня видеть?

– Да уж, посмотреть есть на что, – проворчал он, вытирая голову. Волосы у него были светлые и пря­мые. – Я бинты видел шире, чем твои бикини. И как Нельсон разрешает тебе так разгуливать?

Из куцего купальника Фэнси выпирала во все стороны пышная плоть.

– Деду ничто эротическое не нравится, – фыркнула она. – Для меня загадка, откуда у него или у дяди Тейта могли взяться дети. Воображаю себе, как дед распевает армейские марши, лежа с бабулей в постели. – Она при­задумалась. – Не могу себе представить, как она кончает, а ты?

– Фэнси, ты неисправима. – Он невольно хохотнул, представив себе нарисованную ею сцену. Потом подбоче­нился и стал выговаривать: – Не могла бы ты все-таки убраться, пока я буду одеваться? Я сказал Тейту, что встречусь с ним на банкете, и боюсь опоздать.

– Можно мне с тобой?

– Нет.

– Но почему? – взмолилась она.

– Билетов нет.

– Ну, что тебе стоит достать?

Он отрицательно мотнул головой.

– Почему нет? Я бы собралась в одну секунду.

– Там будет много народу, причем взрослых, Фэнси. Ты умрешь от скуки.

– А ты, небось, боишься умереть от возбуждения, если я поеду с тобой. Обещаю тебе, скучать не будешь. – Она многозначительно подмигнула.

– Ты уходишь или нет?

– Или нет, – ответила она дерзко, расстегнула лиф­чик и уронила его на кровать. Откинувшись назад, она оперлась на локти. – Как тебе… мой загар?

Ее мягкая и полная грудь вызывающе выделялась мла­денчески-розовой кожей над загорелым животом. Соски, окруженные большими розовыми кружками, были твер­дые и выпуклые.

Воздев голову к потолку, Эдди закрыл глаза,

– Ну, сейчас-то зачем? Давай-давай, вставай. Надень лифчик и убирайся ко всем чертям.

Подойдя к кровати, он протянул руку, чтобы помочь ей встать. Фэнси взяла руку, но не для того, чтобы опе­реться на нее, а чтобы поднести к груди и прижать ладонь к набухшему соску. Глаза ее светились озорством и похо­тью. Медленно водя его ладонью по соску, она свободной рукой сняла с него полотенце и издала восторженный возглас.