Как это женаты?!
Шрифт:
– Хорошо, доброй ночи.
Она нервно дернула плечом, мои руки упали вниз, а тоскливый взгляд провожал девичью фигурку к спальне, в которой она скрылась. Я медленно надевал пальто, шарф, обувался, в надежде, что всё-таки выйдет, но, увы, ни звука из спальни, ничего.
Выхожу из квартиры, медленно иду вниз, не спешу, мне теперь делать нечего дома, как-то не тянет. Решаю завалиться к Уварову, нужно вспомнить наши былые времена и, наконец-то поговорить о том, почему все у нас теперь именно
– Ты что там делаешь?
Уваров нервно дёргается, поднимает на меня измождённый взгляд и просто молчит. Так, так, мне не нравится его вид. Он точно здоров? Пальто расстёгнуто, шапки нет и в помине, а на ногах туфли, не предназначенные для походов по снегу.
– Не твое дело, куда-то шёл, тогда иди.
– Саш, да бросай ты это, давай лучше ко мне, или к тебе, поговорим о том, что были не правы. Мы слишком много всего сделали не так.
– Раскаяние? – ехидно скалится, осматривая меня с ног до головы.
– Оно.
Похоже, друга моё откровение удовлетворяет, он как-то резко пошатнулся, я быстро пересёк расстояние между нами и присвистнул: Уваров был пьян! Уваров и пьяный? Это не считается. Да, мы могли изредка набраться как портовые грузчики, но с ним это происходило крайне редко. А тут разгар рабочей недели, а он уже в дрова.
– А может в церковь всё же? – всё так же саркастически смеётся. – Хотя, неа, не поможет, такие грехи отмаливать долго, а сегодня я не в том состоянии, чтобы своим грешным ликом страшить батюшку.
– Ты как сюда добрался? Неужели за рулём? – меня пугает подобный риск, но Уваров меня успокаивает.
– Жизнь дороже, Васька ключи отобрал, такси вызвал, а я домой не поехал.
– И набухался ты на работе?
– А ты у нас один такой вездесущий, а я что не человек?
О, как нас развезло, я очень давно не слышал подобных стенаний и откровений. Хорошо, что я осмотрелся по сторонам, прежде, чем уехать от дома. Спасать нужно друга, ему, может, сейчас намного хуже, чем мне.
– Человек, но давай не будем под окнами, как мартовские коты, орать, полиции нам на головы ещё не хватало.
– Хоть какое-то развлечение в пресной жизни. Ничо тебе, Черкасов, не понять, у тебя такое счастье было рядом, а ты. Тьху, профукал его. А я бы свою Хельгу, случись со мной такая хрень с паспортом, никуда бы не отпустил. Но мы еще посмотрим, кто кого.
– Зря ты так, и себя мучаешь, и девчонке жить не даёшь.
– Черкасов, вот почему ты – не «волшебник»? Я тебе друг или кто?
Я смотрю на хитрое выражение лица Уварова и
– Ты же знаешь, что, не смотря на некоторые разногласия, я тебя люблю, как брата.
– Э нет, ты не ответил, - крутит указательным пальцем у меня перед носом.
– Что ты хочешь, чтобы я для тебя сделал?
– сдаюсь.
Шурик хмыкает, склонив голову набок, а меня, как жирафа на десятые сутки, озаряет мысль.
– Да ну, второй раз подобный сценарий не проконает! – мне дико и смешно, а вот Уваров обижается, а мне нельзя его поддерживать в этой затее, ничего толкового не выйдет.
64 глава
Марк
И здесь я ему напоминаю слова, которые он же озвучил перед тем, как я додумался пустить документы о разводе в путь.
– Если не любит – отпусти, значит, не получилось. «И ты, друг мой, ничего не сможешь сделать, чтобы удержать её».
В воздухе повисла продолжительная пауза: Уваров изучает носки своих туфель, я смотрю вверх, на окна квартиры, где живут девчонки.
– А идея с паспортом просто идеальная, - как гром среди ясного неба, - не поможешь, сам проверну, а потом увезу.
Он рехнулся, здесь не нужны доктора с диагнозом, здесь уже только смирительная рубашка. Тянуть дальше нет смысла, мне срочно нужно его отсюда уволакивать, ещё, не дай бог, пересечется с Ольгой, тогда и небу будет жарко.
Шурик просто фонтанирует мыслями, а я его хватаю под руку, не слушаю, но чувствую, как сопротивляется. А дальше всё случилось так неожиданно, что я едва успел сгруппироваться, чтобы не полететь в снег вслед за Уваровым.
– Какой паспорт?! Ах ты, гад паршивый, ты, что удумал, меня на себе женить?
Ольга в истерике, как понимаю, нападает на едва стоящего Уварова, тот первым летит в сугроб и матерится, его зазноба сверху.
– Оль, Оль, успокойся.
Я подлетаю к ней, хватаю за талию и поднимаю вверх, но она крепко уцепилась пальцами в ворот Уваровского пальто.
– Я его ненавижу! Да откуда вы такие нарисовались, мажоры хреновы, валите в свои апартаменты и трахайте блядей, нас нечего трогать!
Мне едва удается справиться с ней, поставить на ноги и прижать к груди. Она полностью расклеивается, ревёт так громко, что на первом этаже у кого-то на кухне свет включился.
– Оль, не плачь, прости нас за всё, за то, что ворвались так неожиданно, нагадили и душу изранили. Но это не из-за того, что мы вас не любим. Просто, понимаешь… ну дурачьё, которое привыкло, что мир крутится только вокруг нас. А такие, хорошие, добрые девочки, как вы, учат быть добрее, думать еще о ком-то, а не о себе любимом.