Как исправлять ошибки
Шрифт:
– Спасибо, Ася.
– Не за что, – смутился я. – Самого достало, если честно. Вот только, похоже, я минуты через три опять в обморок хлопнусь, и все звуки вернутся.
– Это-у ничего-у! С этим я-у уже спра-увлюсь! – ухмыльнулся пушистый интриган. – А ты ложи-усь поудобней, устраива-уйся, да и можешь отдыха-уть.
Я хмыкнул и последовал его совету.
На этот раз звуки пришли сразу. В многоголосом хоре толпы самых разных существ можно было различить практически любые интонации: от восторга до ужаса и ненависти. А Она стояла перед всеми расслабленная и прекрасная, на губах играла чуть презрительная улыбка. И я стоял рядом с ней. Прежде чем заговорить, Она бросила на меня мимолетный взгляд и сжала
– Ты только посмотри, как они суетятся, – Она усмехнулась. – Внимательно смотри. Только сейчас можно определить, кто друг, а кто враг.
Я плохо понимал, чего она хочет. Меня не волновали все это люди, орки, тролли, гоблины, эльфы, даже драконы, толпившиеся перед нами. Только ее близость имела значение. И странный холодок скользил по спине каждый раз, когда пряди непроницаемо-черных волос, живущих собственной жизнью, подбирались ко мне слишком близко.
– Ты нарушила договор, Этернидад! – не выдержал первым какой-то старик. – Ты не в праве появляться здесь!
Она сверкнула улыбкой.
– Теперь в праве, дурачок, – промурлыкала, изящным жестом руки, отметая все сомнения. – В ваш мир пришел тот, кто нарушил равновесие. Это не моя вина. Тот, кто призвал его, открыл путь и мне. Не будет призванного, не будет и меня. Убейте его, вышлите, развоплотите, делайте, что хотите. Я чту договор, но и вам придется его чтить, – она обвела взглядом собравшихся. – Я ясно выразилась?
По толпе пробежал изумленный ропот. Похоже, никто здесь не слышал ни о каком призванном. Изящный дракон без возраста и различимых для меня признаков пола вытянул вперед голову.
– Кто он – призванный? Мой народ найдет его и отправит домой. Я бы дорого отдал за то, чтобы он смог тебя уничтожить, но мы чтим договор. А уйдет он, уйдешь и ты.
Рука невольно потянулась к висящей на поясе шпаге. В тот момент я был абсолютно уверен, что тонкое жало стали найдет глаз рептилии безошибочно. Но моя богиня мягко положила свою ладонь мне на пальцы и покачала головой.
– Ищите человеческого на вид мальчишку лет шестнадцати. Он сильный маг и воин. Но у него есть серьезная проблема. В глубине души он считает себя женщиной.
Среди собравшихся прокатились недоуменные смешки, а я вздрогнул. Я, наконец, понял, где мы, и о ком идет речь. Я повернулся к Ней, чтобы остановить, сказать что-то, что-то объяснить, как-то разобраться в нелепом недоразумении, возникшем между нами, но змеи Ее волос взвились мне навстречу, злобно шипя, норовя схватить, поглотить, уничтожить. А Она все никак не поворачивалась ко мне лицом, чтобы своей прекрасной улыбкой уничтожить смертоносное наваждение.
Они снова ссорились, но на этот раз тихо, словно боялись нарушить чей-то покой. Неужели мой?! Ух ты! А ведь и вправду!
– Все из-за тебя! – шипела Леринея, не повышая, однако голоса. – Посмотри, до чего ты человека довел!
– Деточка, – голос Винсента был едва слышен, но его ядом можно было отравить все скромное население нашей башни, – это ты его своим визгом довела, а не я. Сама и разбирайся теперь со своим спасителем. Только я очень сомневаюсь, что он о твоем спасении пожалеть не успел.
Устами вампира, оказывается, тоже иногда глаголет истина. Кажется, я даже смогу терпеть его присутствие рядом. Если съесть не попытается.
– Оба-у хороши-у! – не остался в стороне Сириус. – Вам обоим в пору ему спасибо-у сказать! Ты-у, Винсент, и сам понима-уть должен, что один бы ее-у не защитил.
– Еще всякие клетчатые пугала для грызунов мне не указывали! – фыркнул упырь. – Не больно-то оно мне и нужно было. Я просто просьбу друга выполнял.
– Ах, ты!.. – в голосе Леры снова прорезались визгливые нотки, и я почел за благо прекратить очередной скандал в зародыше.
Я потянулся, улыбнулся
– А может, продолжим за столом? Есть-то как хочется!
Ну и чего спрашивается, они так на меня уставились? Они что, думали, я здесь помирать собрался? Вот еще! Не дождутся! Мне еще целую галактику спасти нужно!
– Ты бы хоть представился-у, Ася, – укоризненно покачал головой кот. – А то-у знакоство-у ваше одностороннее.
– Ах, да, простите! – я смущенно поднялся, и гости последовали моему примеру. – Я маркиз в" Асилий де Карабас. Ученик великомудрого Аля де Барануса, звездочета, владеющего этой башней, – я на мгновение задумался: объяснять им все обстоятельно и по порядку, или обрисовать ситуацию в двух словах, а потом пускай задают вопросы? Распинаться было лень. – Должен сказать, что то ли Алю с учеником не повезло, то ли мне с учителем, но это исключительно я виноват в том, что вас пришлось сюда вытащить, – Леринея нахмурилась, Сыр фыркнул, а в оскале Винсента сверкнули клыки. Я перевел дух, зажмурился и выпалил: – Дело в том, что я приблизил приход Темного властелина в вашей галактике, и теперь всем обитаемым мирам в ней грозит неминуемая гибель, – сразу меня не убили, поэтому я рискнул открыть глаза и постарался улыбнуться как можно дружелюбнее. – Если, конечно, вы любезно не согласитесь помочь мне предотвратить это пренеприятнейшее событие.
– Знаешь, – вампир смерил меня каким-то странным взглядом, – лучше бы ты все же донес эту информацию до обеденного стола. А то ведь сдерживаться мне сейчас очень не просто, – он сделал маленький шажок по направлению ко мне и… улыбнулся.
Мне показалось, что я заглянул в глаза собственной смерти. Я почти почувствовал, как моя теплая живая кровь льется в эту ощерившуюся клыками пасть. Во взгляде Винсента была жажда убийства. Животный ужас всколыхнул в сердце одно единственное желание: оказаться как можно дальше от этого места и от этой ситуации, а в следующее мгновение я почувствовал, что проваливаюсь куда-то спиной вперед, оттолкнулся, чтобы ускорить падение, потому что Винс потянулся за мной. Я услышал крик Леринеи, утробное урчание кота, шипение вампира, когда клетчатый паршивец впился когтями тому в спину и, наконец, звон посуды, посыпавшейся на пол от столкновения с моей филейной частью. Я только успел возмутиться, что это стало происходить как-то слишком часто, а дальше – темнота.
Первым чувством при пробуждении стали уже привычные разочарование и обида на весь мир. Нет, ну сами посудите! Я, весь из себя очередным образом апгрейднутый, лежу на холодном жестком полу, в бока мне впивается что-то острое – битая посуда, похоже – а эти гады мирно трапезничают. Уютное позвякивание столовых приборов, божественные ароматы каких-то неизвестных мне блюд и тихая, дружеская застольная беседа. Но тут я понял, что не внезапное согласие кота с новоявленными героями меня так раздражает. Мне снова что-то пригрезилось, что-то значимое, а я не мог вспомнить сна. Беспокойство о воспоминании, казавшемся очень важным, смешивалось с печалью и неудовлетворенностью от того, что я опять бездарно забыл встречу с со своей богиней. Словно я предал Ее… Или Она меня… Сердце защемило тем самым беспросветным одиночеством, что обитало в мире белой пыли, в мире, где я встретил Ее впервые. Мне захотелось произнести ее имя, позвать, но память снова подло прятала его от меня. Я почувствовал себя никчемным глупцом, бесполезным балластом на обочине жизни, занозой в гладкой ладони мироздания. Я снова прошел мимо тайны. Главной тайны. Возможно, самой главной в данный момент. Я что-то упустил и, тем самым, может быть, обрек нас всех на поражение. Я был жалок и беспомощен, но именно я должен был отвечать за всех них, чтобы мы смогли достичь некой цели, прийти к победе. Но за Нее, не знаю как, я отвечал тоже. А я…