Как избавиться от наследства
Шрифт:
— А если проще? Чем это грозит?
— Тебе — ничем, — сухо ответил он.
— А тебе? — не отставала я.
— В случае конфликта моя голова станет залогом мира.
Не очень-то его темнейшество дорожит Райосом. Скорее наоборот, хочет от него избавиться. Одно то, что я должна следить за своим супругом, уже говорит о многом. Насколько я успела понять, мой муженек теоретически мог претендовать на престол. А если учесть, что властелин до сих пор бездетен… Владыка стремится обезопасить себя, устранив потенциальную угрозу в лице Деймона. Или хотя бы взять под полный контроль.
Вот
Я посмотрела на темного. Сейчас, без маски безразличия, он казался мне более понятным. Просто уставшим, злым, не скрывающим недовольства. И это еще мягко сказано. У Дея было такое кислое выражение лица, что им можно было нейтрализовать щелочь.
— Знаешь, я мечтаю об одном: как следует выспаться. А потом с новыми силами… еще немного поспать.
Я специально сморозила глупость, но добилась главного: темный усмехнулся. Нет, не улыбнулся, но все же.
— Хорошая идея. И пока больше никто не пришел, я думаю, что стоит ее осуществить.
С третьего захода нам все же удалось добраться до постели. И, если честно, мне уже было глубоко плевать, что она всецело принадлежит чернокнижнику.
Но, увидев черный шелк простыней, я непроизвольно хихикнула.
— Что? — не понял Деймон, вытягиваясь на своей половине кровати.
— Ничего. Ассоциации… слегка кладбищенские. Будто передо мной такой элитный шестиспальный гроб, — залезая под одеяло на своей половине кровати, пояснила я.
— А почему именно шести-и-и? — широко и заразительно зевнув, спросил темный.
— Ну, может, семи… Просто у тебя кровать очень большая.
— А у тебя… в твоем мире разве нет? — заинтересовался темный.
— Нет, — ответила я и закрыла глаза.
Но вот удивительно: спать расхотелось совершенно. В теле поселилась странная легкость, когда голова словно бы отдельно витает сама по себе в облаках.
— А я думал, что да, — удивил меня Деймон.
— Почему же?
— Ты не похожа на простолюдинку. То, как ты разговариваешь, как держишься. Ты спускалась сегодня в халате по лестнице, неся себя с величием императрицы…
— Внешний лоск и, как ты выразился, величие — лишь дело практики. А мне по долгу моей работы было положено создавать сиятельных красавиц. Пусть только внешне, пусть только на фот… — Я запнулась, подумав, что чернокнижник наверняка понятия не имеет о фотографии, и чуть скорректировала: — На графических картинах.
— Расскажи немного о себе, своем мире, — внезапно попросил темный.
— Ты же хотел спать? — поддела я.
— Я и сейчас хочу, но не могу, — столь честно ответил Деймон, что я поняла: нагло врет.
— Хорошо. Но и ты мне расскажи о себе, — хитро улыбнулась я.
Не знаю, сколько мы болтали о ерунде. О серьезном говорить категорически не хотелось. Деймон поведал, как однажды, отмечая сессию с друзами-адептами, он попробовал вино с кровью дракона. Где уж неугомонные студенты умудрились достать эту контрабанду — отдельный вопрос. Но вышло так, что чернокнижник основательно захмелел. И повеселел. А потом такой веселый пошел… нет, не к очередной бывшей. Дей
Самое интересное выяснилось утром на следующий день: в зачетках у всех четверых адептов, вломившихся в полночь в квартиру профессора, стояло «отлично».
— Это был единственный случай за всю историю Академии тьмы и разрушения, когда магистр Хемирус поставил своим студентам на экзамене высший балл, — закончил рассказ Дей.
— Сдается мне, просто ваш магистр не выдержал перегара, — со смешком предположила я.
— Какой перегар? — делано возмутился чернокнижник. — Не было от нас никакого перегара. Только дух авантюризма в чистом виде!
Я порадовала чернокнижника историей о том, как однажды на свадьбе невеста кидала букет. Пришлось мне для этого посвятить темного в тонкости брачных обычаев… Дей проникся. Правда, удивился, почему у невесты свадебное платье траурного белого цвета, а не парадного черного. А вот обычай кидать свадебный букет через голову незамужним подругам его порадовал. Он даже предложил ради интереса швырять не только цветы, но и заклинания, пауков… Эффект был бы масштабнее. Во всяком случае, звуковой.
Задремала я посредине собственного рассказа о микроволновке, которая каждое утро обеспечивала меня горячей тарелкой холодной каши. Сквозь сон почувствовала, как меня заботливо укутали одеялом, что-то прошептав.
Но вот проснулась я с полным ощущением того, что сомкнула веки буквально минуту назад. Голова трещала, глаза слезились, а единственным желанием было броситься под кофемашину.
— Ну наконец-то, сколько можно дрыхнуть! — прозвучал голос, полный оптимизма.
Я медленно повернула голову и произнесла:
— Сдохни!
— Вот за что ты мне нравишься, так это за радушие! И это после того, как я нашептала владыке сделать тебе шикарный подарок! Изумрудное колье. И вот она, благодарность! — Белка, вальяжно развалившись на кровати, почесала свое пузо и добавила: — Выглядишь неважно.
— Я выгляжу как профессиональный испытатель, — начала я, на ощупь выбирая метательный снаряд.
Увы, из подручных средств имелись лишь подушки.
— И что же ты испытывала?
— Некоторые трудности. — Краем глаза я узрела пустой кувшин, стоявший на прикроватной тумбе.
А дальше действовала так, как учил меня папа. Он всегда говорил: «Помни, доченька, ты — девочка! Никакой агрессии — бей и улыбайся!»
Вот я и швырнула в белку кувшин.
Белка, не ожидавшая от меня такого коварства, вскочила, но увернуться не успела. Столкновение вышло впечатляющим и звонким. Видимо, содержимое и летного снаряда, и беличьей черепушки было идентичным. Но рыжая не была бы рыжей, если бы не начала ломать комедию: крутанувшись вокруг своей оси и картинно приложив лапу ко лбу, она простонала «умираю» и упала точнехонько на мягкую перину.