Как кошка с собакой
Шрифт:
Кочан бросился на меня сверху. Это было очень глупо — я мог запросто вцепиться ему в глотку. То ли он от боли и обиды совсем сдурел, то ли хотел меня своим весом раздавить. Впрочем, плевать мне было на его горло и на его вес. У меня была совсем другая задача, и я ее выполнил.
Я поднырнул под Кочана и одним рывком оказался за его спиной. Впервые в жизни мне пришлось поблагодарить папочку за низкорослость.
Кошка была цела и котенок, кажется, тоже.
— Вали! — рыкнул я на нее, разворачиваясь в полете.
«Эх, — подумал я, — драка
Краем глаза я успел заметить, что кошка с котенком в зубах бросилась прочь, и тут же переключился на новую задачу. Теперь мне нужно было отвлечь на себя всю стаю. Не одного Кочана, не его подручных, а всех, вплоть до последней шавки. Никто не должен был броситься на кошкой, все должны были навалиться на меня.
— Эй! — заорал я изо всех сил. — Кошаки кастрированные! А ну пошли отсюда дерьмо жрать!
Стая завопила что-то нечленораздельное. Вроде бы я разобрал крик Вожака: «Отставить!», но, наверное, мне показалось. Во всяком случае, никто ничего не отставил. Все бросились на меня разом, и это дало мне десяток лишних секунд.
Я щелкал зубами во все стороны, прижимаясь к земле, чтобы на завалиться на спину. Они пытались рвать меня на клочки одновременно, но только мешали друг другу.
И все-таки их было слишком много. Мне порвали ухо, потом прокусили задние лапы, и сразу несколько челюстей впилось мне в загривок. Резко потемнело в глазах, я попытался еще разок дернуться, но тут стало совсем темно и очень холодно.
Сидела я днем в комнате. Детей уложила, поела, и меня сморило. Развалилась на диване, пока людей нет, хоть есть куда лапы вытянуть.
И что-то меня как в бок толкнуло, проснулась, как будто чем-то ударили. Вскочила. Прислушалась. Тишина. А сердце колотится, чувствую, что опасность рядом. Я к корзинке — Пуси нет, только Пусик дрыхнет поперек подстилки. Я на кухню влетаю — и сердце просто падает. Эта пигалица сидит на моем месте, на форточке, в моей любимой позе и откровенно кокетничает с кем-то на улице.
Но как, как она туда запрыгнула? Вот ведь шмакодявка!
Я аккуратно, чтоб ее не напугать, подошла к окну, вспрыгнула на подоконник. Как ее теперь оттуда снимать? Сидит очень неустойчиво, плохо это. Хорошо, если внутрь свалится, а если наружу? Этаж второй, Пуся еще совсем мелкая.
Тетка на улице стала радостно тыкать в меня пальцем, Пуся попыталась извернуться, чтоб посмотреть на подоконник, и опасно покачнулась.
— Пусечка, держись, — мявкнула я.
Пуся уселась поустойчивее и заныла:
— Мааам, а ты будешь ругаться?
— Буду. Только держись.
— Мам, я боюсь.
— Пуся, сиди спокойно. Успокойся, развернись и прыгай ко мне.
— Мама, тут высоко!
— Да что ты говоришь? — язвительно взорвалась я, но тут же осеклась. — Пусенок, не бойся, все хорошо. Тут невысоко, разворачивайся и прыгай.
Про себя я в тот момент думала, что вот сейчас она спрыгнет, и я ей так двину, что мало не покажется. Пуся начала
— Гав! — послышалось откуда-то с улицы.
Пуська вздрогнула и полетела на улицу. Честно говоря, дальше я мало что соображала. Одним махом сиганула в форточку, свесилась на улицу.
— Пусяяяяяяяяяяяяяя! Людииииииииии! МЯЯЯЯЯЯЯЯЯ-ЯЯЯЯЯУУУУУУУУУУУУУ!
Где же вы все, люди, подойдите хоть кто-нибудь!
— Мама, — пискнула Пуська и у меня отлегло от сердца — жива.
— МЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯУУУУУУУУ!!!! — заорала я громче прежнего, надеясь, что все-таки кто-нибудь из этих бестолковых двуногих услышит и принесет мне моего котенка.
— ГАВ!
И тут я похолодела. Во двор вбегала стая собак. Жутких бродячих собак, с тупыми мордами и хриплыми голосами. Они увидели меня и гнусно завопили.
Я просто одурела от ужаса. Что делать? Вниз? А если они пока не видят Пусю, а я ее выдам? И тут эта дурочка как заорет:
— Маааамаааа!
А дальше все как в страшном сне. Я сигаю вниз, хватаю Пусю, несусь к подъезду. Вижу чьи-то зубы, бью наотмашь. Очень мешает Пуся в зубах, но оставить ее боюсь. Опять зубы, опять бью. Кровь, лапе больно. Ничего не соображаю, бью еще сильнее. Кровь, оказывается, не моя, кровь вот этого пса — он скулит и отступает. Но на его место уже лезут другие, их двое… пятеро… семеро… Я бросаю Пуську за спину, ору:
— Беги к подъезду.
Понимаю, что живыми мы не уйдем, но, может, хоть она…
И тут как ветер пронесся мимо. Между мной и собачьими рылами влез пес. Где-то я его видела… Сейчас не помню, ничего не помню…
— Беги, — рыкнул он мне.
Пуську в зубы и… никогда в жизни так не бегала. Я вообще не знала, что можно так бегать. Вот кусты… лавка… подъезд… дверь… открыта… за спиной собачья свара… лестница… дверь в квартиру… Забиться в угол и спрятаться, спрятаться…
Не знаю, сколько тут просидела, время остановилось.
— Кася? Кася, дай я тебя…
— Шшшшшшшшшшшааааааааа.
— АЙ! Кася, ты чего? Как ты вообще на лестнице оказалась?
Олька стояла надо мной и терла поцарапанную руку, Пуську я до сих пор боялась выпустить изо рта, она уже даже не сопротивлялась.
Я смотрела на Ольку и меня медленно отпускало.
— Оль, мяу, мяу! Ты пришла, пришла.
Была бы человеком, зарыдала бы.
Олька взяла меня на ручки, вытащила Пусю, внесла в квартиру. Пусик все это время мирно продрых — ну мужик, что с него взять.
— Касенька, милая, что случилось? Вас собаки напугали?
И тут я вспомнила, где видела этого пса — это тот самый загадочный поклонник, который сидел у меня под окнами и ничего от меня не хотел. Кто он, откуда взялся? Что они с ним сделали?
Я выдралась из Олькиных рук и побежала к окну. Там уже было тихо. Я вжала нос в стекло и пыталась высмотреть следы драки. Кусты помяты, клумба вывернута, кровь на дорожке.
— Что с тем псом? Что с ним?
Олька смотрела на меня большими глазами.