Как Кузька домовят помирил
Шрифт:
— Не будет склада, если нет лада, — проговорил в конце концов волшебный сундучок и примолк.
Задумались домовые, примолкли. Что-то делать надо. Посмотрели тогда они друг на друга, и засмущались, глаза опустили.
А Кузька и тут не растерялся. Пока все думали да раздумывали, он куда-то убежал, за ним и Нафаня поспешил. Домовые и опомниться не успели, как Кузька вернулся. В руках большущий блин тянет, другой Нафаня несет. Всех они угощают, всех приглашают.
Домовые посмотрели, да за стол-то и присели. Сидят, едят и незаметно разговорились. Про ссоры и обиды уже не вспоминают. Праздник светлый встречают. Солнышко ясное прославляют.
А только поели — в пляс захотели. Кузька вперед выскочил, подбоченился:
— Кто с нами, кто с нами петь да плясать…
Домовые подхватили, во двор вышли, в хоровод встали. Только пыль столбом.
Всем радостно, всем весело.
Так и спало заклятие Бабы Яги, так и исчезло зло. Поняли домовые, что надо держаться всем вместе, дружбу беречь.
И пошла в деревне другая жизнь. Домики все чистенькие стоят, хозяйство наладилось, друг к другу в гости
А Кузька вместе с Нафаней до родных своих все-таки добрался. К новоселью, конечно, припозднился, но зато день рождения деда Папилы отметить успел. Погулял, со всеми свиделся, отдохнул, поплясал и попел вволю. А после этого назад, в свою деревушку отправился. Теперь его уже сам Нафаня провожал. Чтобы ничего не случилось, нигде бы Кузька не потерялся.
Вернулся домовенок домой, посмотрел на бабку Настасью, внучку Анютку, на свой родной двор и проговорил:
— Хорошо в гостях, а дома все же лучше! Больше никуда не пойду! Здесь останусь. Пусть гости сами ко мне ходят — и приветим, и приголубим, и накормим, и развеселим.
— Это ты всякий раз говоришь, когда возвращаешься. А сам без приключений не можешь! — засмеялся Нафаня.
— Ладно, — согласился Кузька, — вот поживу немного дома, порядок наведу, а там посмотрим…