Как маркиз свой кафтан назад получил

Гейман Нил

– Так куда пойдем сначала? – спросила она. – В Шепердс-буш или Рэйвенскорт?

– Визит в Рэйвенскорт – простая формальность. Письмо доставить. Некоей девушке по имени Друзилла.

– Любовное письмо?

– Я так полагаю. А почему ты спросила?

– Я слышала, что прекрасная Друзилла чертовски красива, а еще у нее скверная привычка превращать тех, кто ей не угоден, в хищных птиц. Должно быть, ты ее очень любишь, если ей письма пишешь.

– Боюсь, я никогда не встречал эту

юную леди, – сказал маркиз. – И письмо не от меня. И без разницы, куда мы сначала пойдем.

– Знаешь, – задумчиво начала Книббс, – на всякий случай, если с тобой что-то особенно скверное случится, когда до Пастухов доберешься, давай сначала в Рэйвенскорт сходим. Чтобы прекрасная Друзилла письмо получила. Я не говорю, что с тобой обязательно что-то ужасное случится. Но лучше перебдеть, сам понимаешь.

Маркиз де Карабас поглядел на себя, завернутого в одеяло. Будь он в своем кафтане, сомнений бы не было – он бы точно знал, что делать. Поглядел на девушку и ободряюще ухмыльнулся, как только мог.

– Тогда в Рэйвенскорт.

Книббс кивнула и двинулась вперед. Маркиз пошел следом.

Пути Нижнего Лондона вовсе не такие, как у Верхнего. Они ни в малейшей степени не соотносятся с такими вещами, как верования, мнения и традиции. Как и с реалиями карт.

Де Карабас и Книббс шли, две крохотные фигурки в высоком тоннеле, высеченном в древнем белом камне. Шаги отдавались эхом.

– Ты же де Карабас, так? – спросила Книббс. – Ты знаменит. Знаешь, как пробираться в места разные. Зачем же тебе проводник потребовался?

– Одна голова – хорошо, две – лучше, – ответил он. – Как и две пары глаз.

– У тебя вроде шикарный кафтан был, так? – спросила она.

– Был. Да.

– Что с ним случилось?

Он ничего не ответил, сначала.

– Я передумал. Мы сначала идем в Шепердс-буш, – сказал он затем.

– Все ясно, – сказала проводница. – Легко отведу тебя и туда. Но помни, буду ждать тебя за торговым постом Пастухов.

– Очень мудро, девочка.

– Меня Книббс зовут, – сказала она. – А не «девочка». Знаешь, почему я проводником стала? Интересная история.

– Не особенно, – сказал маркиз де Карабас. У него не было настроения болтать, а проводнице хорошо заплатили за работу. – Почему бы нам не попробовать идти молча?

Книббс кивнула и не сказала ни слова. Ни когда они дошли до конца тоннеля, ни когда они стали спускаться по металлическим ступеням, вделанным в стену. До тех пор, пока они не дошли до берегов Мортлейка, большого подземного Озера Мертвых. Она зажгла свечу, чтобы вызвать перевозчика, и снова заговорила.

– Чтобы быть настоящим проводником, нужно быть обязательным. Чтобы люди были уверены, что ты не отведешь их не туда.

Маркиз

лишь фыркнул. Он раздумывал, что сказать Пастухам на торговом посту, пытаясь найти альтернативные возможности и вероятности. У него нет ничего, что захотели бы получить Пастухи, в этом и проблема.

– Один раз приведешь неправильно и больше никогда не будешь проводником работать, – радостно заявила Книббс. – Это обязывает.

– Я знаю, – ответил маркиз. Самая докучливая из всех проводников, подумал он. Две головы лучше только тогда, когда вторая не открывает рот и не рассказывает ему то, что он и так знает.

– Я дала обязательство на Бонд-стрит, Улице Обязательств, – сказала она, коснувшись маленькой цепочки на запястье.

– Я паромщика не вижу, – сказал маркиз.

– Он скоро будет. Гляди туда и крикни, когда его увидишь. А я буду глядеть в другую сторону. Так или иначе, мы его заметим.

Они глядели на темные воды Тайберна. Книббс снова начала болтать.

– До того как проводником стать, когда я маленькой была, мой народ научил меня этому. Они сказали, что это единственный способ получить почет.

Маркиз повернулся к ней. Книббс держала свечку на уровне лица, перед собой. Все здесь и закончится, подумал маркиз, понял, что надо было с самого начала ее послушать. Все неправильно.

– А кто твой народ, Книббс? Откуда ты пришла?

– Оттуда, где тебя теперь не слишком любят, – сказала девушка. – Я родилась, выросла и приняла присягу верности Слону и Замку.

Что-то твердое ударило его в затылок, будто молот, в голове вспыхнула молния, и он упал на землю.

Маркиз де Карабас не мог пошевелить руками. Понял, что они связаны за спиной. Он лежал на боку. До этого был без сознания. Если те, кто это сделал, думают, что он до сих пор без сознания, он не станет разубеждать их в этом. Приоткрыл глаза, еле-еле, чтобы украдкой оглядеться.

– О, не будь столь глупым, де Карабас, – произнес низкий жесткий голос. – Я не верю, что ты до сих пор без сознания. У меня большие уши. Я слышу, как бьется твое сердце. Открой глаза нормально, проныра. Гляди на меня, будь мужчиной.

Маркиз узнал голос, лишь надеясь, что он ошибся. Открыл глаза. Он увидел перед собой ноги, босые человеческие ноги. С короткими массивными пальцами, близко поставленными. Ноги были цвета тикового дерева. Знал он эти ноги. Он не ошибся.

В голове появилось сразу две мысли. Первая. Он выругал себя за невнимательность и глупость. Книббс сама сказала, во имя Темпла и Арки, он просто не слушал. Но, как бы он ни гневался на свою глупость, была и другая мысль. Он заставил себя улыбнуться.