Как мужик счастье искал
Шрифт:
– Ой, да что же это за счастье такое погибельное! Ой, да лучше умереть мне на этом месте... А сам окорок жрет.
– Ой, отпусти меня, барин, домой, силушки моей нету...
И окорок квасом запивает.
– А вот когда поешь все, когда выпьешь все, тогда отпущу, говорит отшельник.
Мужик бух на колени.
– Помилосердствуй, барин! Да разве же мыслимо все это одному съесть, не околевши! Ты лучше отпусти меня, я до деревни доскачу, мужиков да баб кликну - мы миром зараз управимся.
–
– Это тогда не мука будет, а обжорство. Мне продукт для святого дела даден, а не для того, чтобы рвань голопузую откармливать. Мне кардинал за такое мотовство голову свинтит. На-ка вот, лучше откуси.
И пихает мужику в рот мармеладину - холодец такой сладкий.
– Что же ты надо мной измываешься?
– плачет мужик слезами горючими.
– Что же мучишь меня, ирод? И что я тебе такого плохого сделал?
– Ты же сам хотел, - отвечает отшельник, - сам обет принял, сам же за стол сел, я тебя не неволил.
– Так я же через то изобилие счастье желал добыть. Я же думал - в брюхе оно, счастье-то.
– Ну?
– А какое же это счастье, когда я второй день срамом сверкаю по причине полной невозможности порты надеть. Неправильное оно, твое счастье.
– Знал бы я, что ты такой нытик, ни за что бы тебя в ученики не взял, - заявляет отшельник.
– Наше дело усердия требует, труда большого. А ты мало что дурак, еще и лентяй первостатейный.
Тут совсем мужик взбеленился.
– Ах ты, - говорит, - сучий валенок! Ах ты поросячья харя! Наел щеки, что глаз совсем не видать, и меня попрекаешь! Страдальца из себя корчишь. Удумал же такое - "Чем больше продукта переведу и девок перепорчу - тем святее стану"...
А вот хрен тебе, а не святость!
И показывает мужик святому отшельнику кукиш.
– Ну а это уж вовсе неприлично, - говорит отшельник и нос свой от фиги воротит.
– Нет, ты посмотри, - орет мужик и сует ему фигу в самые что ни на есть глазки.
– Я, вижу, в тебе ошибся, - говорит отшельник.
– Ступай отседа. Не дано тебе через муки счастье познать.
– А видал я твое счастье, - говорит мужик и такое заворачивает, что на бумаге уместить нет никакой возможности.
Отшельник аж затрясся весь.
– Я, - кричит, - с тебя обет снимаю. Пшел вон! А ложку серебряную с.вензелями, что ты со стола слямзил, - верни!
– А вот еще раз хрена тебе, - говорит мужик.
– Не получишь ты ложки через вредность свою. Я ее внукам снесу в подарок.
И хлоп дверью.
Отшельник совсем в злобство впал. Щеками трясет, встать хочет, только ему живот мешает.
– Ах так, мужик, - кричит вслед.
– Тогда именем господним я тебя, и детей твоих, и внуков, и правнуков до восемнадцатого колена проклинаю на веки вечные! Аминь!
Тут,
– А на проклятье твое мне три раза тьфу, - говорит. И плюет отшельнику прямехонько на макушку.
– А если ты еще какую пакость мне учинить вздумаешь, я тебе, несмотря на твою святость, здоровенных плюх навешаю, так и знай!
Повернулся и пошел себе.
А у отшельника, говорят, случилась от пережитого потрясения полная потеря аппетита. Месяц он вовсе не ел, животом и щеками опал. И через то совсем потерял свою святость.
А мужик все шел и удивлялся: странная штуковина жизнь ничего нет - плохо, все есть - опять плохо! Где оно, счастье?
И дошел он так до царства одного. Небольшое премиленькое царство. Деревеньки чистые, хаты черепицей крыты. Навоз и пьяные на дорогах не валяются. Скотина гладкая, и на каждой колокольчик висит. Прелесть что за царство. Только порядки в нем совсем странные. Едва мужик за шлагбаум пограничный зашел, его с боков два жандарма хвать и в околоток сволокли. А в околотке не пристав сидит, не квартальный, а сам царь.
– Здорово, мужик, - горит царь и корону приподнимает.
– Как тебе мое царство-государство понравилось?
– Так не видал я твово государства, - отвечает мужик.
– По причине того, что мне твои держиморды оба глаза подбили и я, кроме своих синяков, ничего разглядеть не могу.
– Это чего это вы так гостя встречаете?
– удивляется царь. Это просто даже свинство - так гостя встречать!
– Никак нет, - рапортуют жандармы, - это сам мужик о пограничный столб споткнулся и обоими глазами на кочку упал.
И хрясь мужика кулаком по уху да по второму. Чтоб не болтал лишнего.
– Ну вот, видишь, - говорит царь.
– Что ж ты на жандармов моих понапраслину возводишь? Они у нас ребята воспитанные, с душой нежной, ранимой. Зачем их расстраивать?
– Чего-сь?
– переспрашивает мужик, потому что в ушах у него звон стоит. И через то он, что царь говорит, не слышит.
– Ну вот ты и слушать меня не желаешь, - обиделся царь. Разве ж так добрый гость поступает?
– и говорит жандармам: Оттащите-ка вы его в подвал, а после во дворец. Мы с ним поближе потолковать желаем.
– Будет сделано!
– отвечают жандармы и выволакивают мужика вон из околотка.
Бросили мужика в подвал. А в подвале народу разного - пруд пруди. Как на ярмарке. Тут тебе крестьяне, тут и мастеровой люд, и студентики, и купчишки, и кого только нет.
– Что это за государство такое, и как вы только в нем живете?
– удивляется мужик.
– Не, - отвечают ему, - государство у нас хорошее, справедливое. Нас побьют-побьют да отпустят, да еще пряник с собой дадут сладкий.