Как мы нашли тебя
Шрифт:
— Нет, дорогая, — тихо произносит она. — Больше нет. Мэлли — последний.
Кейт бросается прочь из комнаты-убежища. Эксперт вскакивает на ноги, спрашивает ее, что случилось. Она игнорирует его и марширует в комнату детей, ударяет по выключателю.
— Просыпайтесь! — кричит она им. — Просыпайтесь!
Сильвер продолжает храпеть. Мэлли хмурится во сне.
— Просыпайтесь! — орет взволнованная мать снова.
Себенгайл вскакивает на ноги.
— Что такое? — спрашивает она, тревожно распахнув глаза. — Ма?
Кейт подходит к гамакам и трясет детей за плечи. Мягко ударяет
— Пожалуйста, — говорит няня, нависая над ее плечом, — оставь их. Они спят. Сегодня был долгий день. Скажи, что стряслось?
Мэлли садится и слепо моргает. Сильвер, обнимая своего плюшевого зайца, начинает плакать во сне.
— Просыпайтесь, ребята. Мне нужно с вами поговорить. Вставайте.
— Это может подождать до утра, Ма, — говорит Себенгайл. — Они устали.
Кейт не обращает внимания на няню и вытаскивает детей из кроваток. Кладет их теплые, спящие тельца на вершину одного из игрушечных сундуков.
— Что такое, мама? — спрашивает Мэлли.
Сильвер все еще хнычет, ее длинные волосы спутались и закрывают большую часть лица.
— Сильвер! — кричит Кейт.
Ее дочь подскакивает, наконец, открыв глаза. Себенгайл тянется к ней, чтобы успокоить, но Кейт поднимает руку, чтобы ее остановить.
— Просыпайся. Мне нужно сказать кое-что важное.
Дети сидят с сонными лицами.
— Вам никогда, и я имею в виду никогда, никогда не разрешается уходить с незнакомцами. Вы меня понимаете?
Они оба кивают.
— Мы знаем это правило, — хнычет Мэлли.
— Но ты все равно пошел сегодня с той женщиной! — голос Кейт звучит неприятно надломленным.
— Она была приятной леди, — говорит сын. — Хотела помочь мне найти тебя.
— Слушай очень внимательно, Мэлли. Ты слушаешь меня?
Он качается вперед-назад всем телом, когда кивает.
— Правило заключается не в том, чтобы ты не шел с незнакомцами, которые выглядят подозрительно. Правило в том, чтобы ты не уходил ни с кем, кого не знаешь. Никогда.
— Почему?
— Потому что некоторые люди выглядят милыми, но внутри они совсем другие.
Сильвер снова уснула, обмякнув телом у стены.
— Хорошо, — говорит он. — Хорошо, мама.
— Хорошо, — повторяет Кейт.
Она поднимает его на руки и кладет обратно в гамак, щелкает по выключателю, туша свет. Себенгайл переносит спящую Сильвер.
— Спасибо тебе, Бонги, — говорит Кейт. — Можешь идти домой.
— Не пойду я домой! — отвечает она. — Останусь здесь.
К тому времени, как Кейт целует сына в лоб и пожимает его руку, он уже тоже засыпает. Она все равно качает гамак, который от ее движения мягко покачивается в темноте.
Кеке ждет ее в гостиной.
— Не смотри на меня так, — говорит Кейт.
— Никак я на тебя не смотрю.
— Сегодня он ушел с той женщиной, сама знаешь. По своей воле. Несмотря на то, что я говорила им, что нельзя этого делать.
— Знаю. Я слышала, что ты им говорила.
— Я вбивала им это в голову! Это самое важное правило!
— Знаю, — соглашается Кеке.
Реальная или воображаемая угроза похищения близнецов проскакивает — по большей части будучи неозвученной — в общении друзей на каждом шагу, так что Марко научил детей
— Еб*нный пи*дец, — ругается она, прижимая трясущуюся руку ко лбу.
— Это была не твоя вина.
— Мэлли держал ее за руку и шел рядом. Она могла убить его!
— Она бы его убила. Или отвела бы к тому, кто убил.
— Она бы сделала это сама. Я видела это по ее глазам.
— Мы защитим их, — говорит Кеке, притягивая Кейт в объятье. — Не переживай.
Кейт вдыхает ее запах, муската и кожи, ее успокаивает этот знакомый запах.
— Ты не можешь защитить их, — произносит Солан за их спиной.
Эксперт присоединяется к разговору.
— Конечно же, мы можем. Мы лучшая охранная компания в стране. Вы это знаете, — говорит он Солан, — мы охраняем всех випов в стране. Президента, министров, даже Люминарию.
— Вы что-то знаете о Люмине? — спрашивает Кеке. — Зачем Мейстеру Люмину нужна защита?
Мужчина пожимает плечами.
— Он важная шишка. У него есть свои взгляды. А этот мир опасен.
— Господи Боже, — произносит Кеке. — Да что вы.
— Почему вы это говорите? — спрашивает Кейт матриарха. — Почему вы говорите, что мы не можем защитить Мэлли?
— Потому что по мнению «Воскресителей», единственное, что стоит между ними и концом света — ваш мальчик.
— Вы же не серьезно, — говорит эксперт.
— Сколько их? — спрашивает она мужчину. — Сколько «Воскресителей»?
— Пятьдесят? — предполагает он. — Сотня. О которых нам известно.
— Армия из сотни религиозных фундаменталистов с промытыми мозгами хочет, чтобы твой ребенок погиб. Насколько им известно, у них есть двадцать четыре часа, чтобы остановить апокалипсис. Как ты собираешься его защитить?
— У н-нас есть охрана, — запинаясь, произносит Кейт. — У входной двери.
— У тебя два охранника у входной двери. Серьезно? Ты и правда сможешь уснуть сегодня ночью, потому что двое мужчин стоят на страже, а сюда направляются две сотни убийц.
— Я не говорила, что собираюсь спать, — произносит обеспокоенная мать.
Она уверена, что больше никогда не сможет уснуть.
Глава 36
Вой вдалеке
Марко сидит в своем темном офисе. Все его оборудование отключено. Если бы не его глазной имплантат, он бы полностью оказался отрезан от мира. Парень откручивает крышку с бутылки с физраствором и закапывает несколько капель себе в глаз. Не то чтобы это было очень нужно, просто ему нужно чем-то занять себя. Он постукивает по поверхности стола. Играет на воображаемом пианино. Может быть, ему стоит включить свет. Или отодвинуть шторы. Кто знает, что за ними: их не открывали много лет. Может, там огромное окно, из которого открывается вид на сад позади. Или кирпичная стена, исписанная каракулями сумасшедшего, а то и гениальный шедевр. Вдруг там рисунок, не стоящий ничего, или бесценная картина. Мужчина сидит неподвижно, потерянный в мыслях. И не открывает штор.