Как мы стали детективами после того как я умер
Шрифт:
Она всегда манипулировала этим фактом, чтобы взять деньги у мужа.
– Что ты сказал мне?! Не указывай мне, что делать! – отец вскочил на ноги. Он сжал выраженную челюсть. Его нос, сломанный и искривленный после пьяной драки, только добавлял ему свирепости. Схватив жену за руку, отец встряхнул ее, прежде чем швырнуть на пол. – Это мой дом! Это мои деньги! Никто не станет мне отдавать приказы! Проси деньги у кого-то другого!
В глубине души Ханако понимает, что нормальные семьи живут по-другому.
И что поведение
Мать, которая не обращает внимание на собственного сына, часами сидит читает книги и думает лишь о деньгах.
Отец, которому все равно на сына, литрами пьет алкоголь и меняет работу каждый месяц.
Это не нормально.
От его родителей исходит стойкий запах гнили и Ханако пытается подавить рвотный рефлекс.
Этот запах он чувствовал, чуть ли не с раннего детства.
Запах алкоголя вперемешку с сигаретами и перегаром.
Отвратительно.
Его отец поднял взгляд и заметил сына, стоящего в дверях спальни.
Ханако замер.
– Ты! Принеси мне пива из холодильника внизу. Идти! Быстрее!
Он быстро вышел из комнаты и пошел на кухню.
Лучше быть далеко от комнаты.
Сейчас начнётся новый этап скандала.
Она помчался на кухню, схватил банку и остановился около комнаты, опустил голову и стал слушать, что происходит.
– Да, пошел ты старый мужик! Пропах уже своим вонючим пивом! – рявкнула женщина.
Послышался громкий грохот.
Парень отошел от двери на несколько шагов назад.
Из комнаты полетела и упала мама, послышались ругательства отца.
Ханако бросил банку на пол и побежал в противоположную сторону, желая поскорее спрятаться в своей комнате.
Он не верит в сказки.
Не верит, что когда-нибудь все будет хорошо.
Желание жить нормальной жизнью медленно рассыпается, превращаясь в осколки тумана.
Парень закрывает дверь комнаты на ключ, надеясь, что отец не сломает замок ночью.
Отвратительно.
Закрывая глаза, в абсолютной темноте Ханако видит презрительный взгляд отца, которым тот окидывает каждого человека. Он смотрит так, что внутри все холодеет и пропадает желание жить, и находиться в этом доме. Он прожигает взглядом до самых внутренностей и заставляет захотеть немедленно сбежать, закрыться под замок, чтобы никогда не видеть это лицо.
Взаимная ненависть, зависимость друг от друга, осознание, что нельзя просто так отвязаться и уйти, нельзя спастись из этого болота – жутко раздражает. Ему казалось, что они тонут в этом болоте без возможности уйти.
Глупо надеется, что кто-то спасет.
Ханако ненавидит их.
Ханако ненавидит своих родителей.
Ненавидит за всю боль, что они причиняют ему.
Это неправильно, так думать о своих родителях, и парень это знает, но ничего не может сделать со своими отрицательными эмоции.
Он должен был смириться с ним.
Изгнав чувство
Но, честно говоря плохо получается.
В этой непроглядной тоске остается, только надеется на милость судьбы, что в один момент все будет хорошо. В глубине души он боится потеряться в собственных страхах, погрязнуть в черном океане чувств.
Отвратительно и жалко.
Даже презирать себя тошно.
Парень достает тетрадку и учебник по арифметики, желая отвлечься от мыслей и начать делать уроки.
– Свойства чисел, – бормочет Ханако, щурится и видит, как иероглифы уплывают куда-то вниз, и заглядывает под стол. Пусто.
«Злость и ненависть – по-настоящему гремучая смесь, уничтожающая все на своем пути» думает он, откладывая тетрадь на стол и потирая уставшие глаза.
Голова пустая, как коробка и думать не получается совсем.
Устал, наверное.
Ночью Ханако становиться ещё хуже, чем было до этого.
Иногда он жалеет, что вообще ложиться спать.
Лучше все время бодрствовать и никогда не спать. Но прошлый опыт подсказывает, такого не повторять. Не хочется вновь заснуть на уроке, чтобы его вещи утащили одноклассники и вновь искать их по всей школе.
Он распахивает глаза среди ночи и хочет закричать, но не выходит, даже мизинцем пошевелить не получается. А перед глазами стоит размытый силуэт отца, твердящий о том, что Ханако следует сдаться, что нет никакого смысла в его стараниях и признать, что он полное ничтожество. Мышцы сводит, в горле застревает хрип, и неожиданно все прекращается, потому что чужая изуродованная рука ложится на её грудь, вырвав из этого кошмара.
Ужасный сонный паралич.
Он поднялся с кровати, открыл комнату и пошел на кухню.
«Скорее всего мамы сейчас готовит себе кофе» подумал парень.
А он как всегда будет готовить себе завтрак. Если в холодильники, что-то вообще будет, а не один одинокий сыр с плесневелым хлебом.
Он зашел на кухню и огляделся. Деревянные шкафы и прилавки были испещрены зазубринами, как паутина. Стены и фартук из белой плитки окрашены в желтый цвет. Кружевные занавески вокруг окна задней двери сгнили. В дальнем углу теснились покосившийся стол и четыре шатких стула. Пепельница стояла в центре стола.
Отец никогда не чистит пепельницу.
Его мать стояла у столешницы и пила кофе.
– Доброе утро, мам, – Ханако обходит женщину, открывает холодильник и устало вздыхает.
Три помидора, черный хлеб и старый суп.
– Отец ждет тебя в своей комнате, – она, не поворачиваясь к сыну, ставит стакан на стол и уходит.
Несколько мгновений Ханако наблюдал за ней. Звук её тапочек на высокой подошве, эхом разносился по маленькой кухне. Заурчало в желудке, Ханако потянулся за помидором, чтобы поесть.