Как мы управляли Германией

Семиряга Михаил Иванович

Использование бывших нацистских концлагерей в Германии советскими спецслужбами вызывало у значительной части немецкого населения неприятные ассоциации. Критические статьи по этому же поводу появились и в прессе западных зон. Поэтому МИД СССР 26 июня 1947 года внес предложение запретить СВАГ использовать Бухенвальд и Заксенхаузен для содержания арестованных немцев. Однако замминистра внутренних дел СССР Серов с согласия замминистра иностранных дел СССР Вышинского отверг это предложение «из-за невозможности расселения содержащихся в них арестованных немцев по другим лагерям, строить же новые лагеря нецелесообразно» [225] [226] .

225

АВП РФ, ф. Германия-референт., оп.34,

порт.27, п. 148, д. Г/175, л.25–26

226

В последующие годы, когда уже была образована суверенная Германская Демократическая Республика, советские спецслужбы продолжали действовать с прежней активностью. Об этом, в частности, свидетельствует подготовка постановления советского правительства от 21 февраля 1953 года об организации новых четырех специальных лагерных отделений в республиках Коми, Казахстане и в Иркутской области для содержания немцев, австрийцев и других иностранцев, осужденных военными трибуналами советских оккупационных войск в Германии и Австрии. (Архивы Кремля и Старой Площади. 3, 1993 г., с. 10)

Как явствует из справки заведующего 3-м Европейским отделом МИД, представленной Молотову 17 октября 1947 года, с начала оккупации и по 1 января 1947 года в местах заключения в советской зоне находились 14.820 человек, виновных в военных преступлениях, преступлениях против мира и человечности. Советские военные трибуналы привлекли к ответственности 14.240 человек, из них осуждено к смертной казни 138 человек, к другим мерам наказания — 13.960 человек и оправдано — 142 человека. В число осужденных не входили те лица, дела на которых были рассмотрены на местах совершения ими преступления.

Далее в справке отмечается, что кроме упомянутой категории преступников за указанный период было арестовано 59.965 членов СС, высших государственных чиновников, гестапо, СД, «корпуса политических руководителей», офицеров генштаба и некоторых других категорий. Количество арестованных по этим же категориям в советской зоне оккупации не очень отличается от других зон — в американской зоне было арестовано 51 тысяча, в британской — 34.500 и во французской — 10.923 человека.

Одновременно в справке указывалось, что американские оккупационные власти дали согласие на передачу Советскому Союзу 1.950 членов СД, СС, гестапо и других организаций, совершивших военные преступления на советской территории. Но реально была передана лишь их часть. Вместе с тем в западных зонах проживало «свыше тысячи предателей, советское гражданство которых союзники не признали», говорилось в справке [227] .

227

АВП РФ, ф. Германия-референт., оп.34, порт.66, п. 152, д. Ге- 622, л.114

В первые годы «холодной войны» советские спецслужбы, в том числе и в Германии, переживали немалые трудности. С одной стороны, заметно активизировалась деятельность англо-американских спецслужб в Германии, с другой же стороны, наблюдалась неразбериха в организации некоторых советских разведопераций. Несколько опытных и хорошо информированных сотрудников бежали за границу или, как позже обнаружилось, еще раньше служили разведкам других стран.

В начале 1946 года Берия стал членом Политбюро и заместителем председателя СНК. На посту в НКВД Берию сменил бывший его заместитель С.Н. Круглов. Руководителем НКГБ оставался В.Н. Меркулов. В марте 1946 года НКГБ и НКВД были преобразованы из комиссариатов в министерства. Вскоре В.Н. Меркулова на посту главы МГБ сменил тоже «человек Берии» В.С. Абакумов. С апреля 1943 года он руководил военной контрразведкой «СМЕРШ», которая занималась не только ловлей немецких шпионов, но и «предателей и изменников родины» в рядах Вооруженных сил. В конце войны она также занималась «фильтрацией миллионов советских военнопленных, репатриацией и казнями солдат и офицеров, служивших в армии Власова. Одной из задач «СМЕРШа» до его формального закрытия в марте 1946 года, как и МГБ под руководством Абакумова, было, как отмечается в советской официальной истории деятельности чекистов в период войны, «помочь народам освобожденных стран установить и укрепить свободные местные формы правления».

Осенью 1947 года Управления внешней разведки МГБ и ГРУ были объединены в новую организацию внешней разведки — Комитет информации (КИ) во главе с министром иностранных дел В.М. Молотовым. Летом 1948 года после споров с Молотовым министру обороны Н.А. Булганину удалось вернуть сотрудников военной разведки из КИ в ГРУ.

Советские органы безопасности во главе с Берия вместе с группой офицеров штаба 1-го БФ принимали активное участие и в мероприятиях по обеспечению охраны участников Потсдамской

конференции в июле-августе 1945 года. Как вспоминает бывший заместитель командующего 1-го БФ по тылу генерал-лейтенант Н.А.Антипенко, руководивший общей материально-бытовой подготовкой конференции, переписка между руководителями союзных держав о сроке и месте созыва конференции началась еще в конце мая 1945 года. Тогда же группа офицеров с участием представителя начальника тыла 1-го БФ полковника Г.Д. Косогляда объехала и осмотрела все окрестности Берлина и рекомендовала избрать местом конференции красивый дачный район Бабельсберг, находившийся рядом с Потсдамом. Здесь же был дворец бывшего германского кронпринца, где и предлагалось работать конференции. Маршал Жуков, а позднее и Сталин согласились с выбором.

С точки зрения безопасности была проверена вся прилегающая ко дворцу местность, особенно знаменитый парк Сан-Суси, отремонтированы, оборудованы и проверены все восемь дачных домиков для каждой делегации и 36 комнат самого дворца. Для ремонтных работ были привлечены немецкие инженеры, техники и рабочие. Их тщательно проверили. С целью обеспечения надежной охраны вся ближайшая территория была разбита на три кольца. Внешнее и среднее должна была охранять советская спецслужба. Внутреннее кольцо было разбито на три сектора, охрану которых несли представители соответствующих держав. Если на Ялтинской конференции все заботы и расходы нес только Советский Союз, то в Потсдаме питание и другие виды обслуживания, по предварительной договоренности, обеспечивала каждая делегация своими силами и ресурсами. Специальные представители США и Англии, наблюдавшие за ремонтом и мерами безопасности конференции, остались довольны.

Среди других видов чекистской деятельности группы генерала Сиднева в Берлине на протяжении нескольких лет после войны особо значимой стала «операция по расследованию обстоятельств самоубийства Гитлера». После того, как ее подробности стали достоянием общественности, операция приобрела зловеще-сенсационный характер.

История этого «расследования» такова. Как только ранним утром 1 мая 1945 года маршалу Жукову стало известно о самоубийстве Гитлера, последовавшем 30 апреля 1945 года в 15 часов 50 минут, он доложил Сталину. Выслушав доклад, Сталин ответил: «— Доигрался, подлец! Жаль, что не удалось взять его живым. Где труп Гитлера?» Жуков ответил, что «труп Гитлера сожжен на костре».

Судя по воспоминаниям Жукова, он решил, что для Сталина вопрос о судьбе Гитлера был закрыт, так как дальнейшие подробности его не интересовали. Однако, это было ошибочное предположение. Сталин засомневался в достоверности сведений о самоубийстве Гитлера, высказав предположение о возможности убийства двойника Гитлера с целью прикрытия исчезновения самого фюрера. Даже доклад судебно-медицинской экспертизы, подтверждавший факт самоубийства фюрера, не поколебал сомнений Сталина. И тогда за дело взялись чекисты генерала Сиднева. Были арестованы старший камердинер фашистского диктатора Г. Линге, его личный адъютант Гюнше. Они были последними, кто видел и говорил с Гитлером. Их допросы работниками госбезопасности продолжались несколько лет в Берлине и в Москве с единственной целью: доказать, что правы не они — непосредственные свидетели обстоятельств самоубийства Гитлера — а Сталин, требовавший от чекистов подтверждения его предположения о судьбе диктатора.

Именно в таком, заранее заданном ключе, вели следствие советские чекисты, применяя при этом широкий диапазон только им известных приемов — от психологического шантажа до прямых угроз расстрела как военных преступников. Подследственным откровенно говорили на Лубянке, что от них требуются показания, подтверждающие версию о наличии у Гитлера двойника.

Год спустя после событий в бункере фюрера в мае 1946 года Линге из Бутырки привезли в Берлин, в еще сохранившийся тогда бункер под имперской канцелярией, чтобы он еще раз «вспомнил», отказался от своих прежних показаний и подтвердил версию следствия. Снова судебно-медицинская комиссия произвела эксгумацию трупов Гитлера и Евы Браун, которые теперь уже были перевезены из Берлина в г. Магдебург и зарыты во дворе отдела «СМЕРШа». Комиссия снова подтвердила показания Линге и других, но в своем заключении, тем не менее, указала, что она «не считает возможным сделать окончательные выводы по этому вопросу». Видимо, члены комиссии не забывали, что Сталин еще был жив.

Итак, круг в системе показаний замкнулся, но допросы продолжались. Когда истекал третий послевоенный год, руководители МГБ вдруг воспылали желанием выяснить и вопросы интимной жизни покойного фюрера Германии. Для Гюнше и Линге в Бутырской тюрьме были созданы все условия, чтобы они осветили эти вопросы. Свои воспоминания они писали до осени 1949 года в надежде, что вместе с сотнями тысяч других военнопленных их отпустят на родину. Но руководство МГБ не забыло упрямства Гюнше и Линге, и они, отправленные из тюрьмы в обычный лагерь для военнопленных, провели в СССР еще семь лет.