Как ни крути – помрешь

Харрисон Ким

Искра желания пронзила меня до сердцевины, глаза закрылись.

Боже, спаси меня от меня самой!

– Я ничего не обещаю, – прошептала я.

– Я не прошу обещаний, – ответил он. – Что теперь?

– Не знаю.

Мои руки пошли от его талии ниже. Мы снова покачивались под музыку. Я чувствовала, что живу, и пока мы вот так почти-танцевали, начал разгораться мой демонский шрам.

– Можно мне? – спросил Кистен, придвигаясь так близко, что наши тела соприкоснулись. Я знала, что он просит разрешения играть с моим шрамом, моего сознательного разрешения ему меня зачаровать. Он просил

разрешения, и это давало мне ощущение безопасности – почти наверняка ложное, насколько я знала.

– Нет… да… не знаю. – Как мучительно… Ощущение его тела вплотную к моему, его рук у меня на талии, с новой настойчивостью… – Не знаю…

– Тогда не буду.

А что же он будет?

Выдохнув, он провел руками по моим рукам от плеч и ниже, переплел свои пальцы с моими. Очень ласково потянул мои руки к себе на поясницу, держа их, пока мы качались в такт медленной, соблазнительной музыке.

Дрожь началась во мне изнутри, запах кожаной одежды стал гуще, теплее. От его касания струйка ласкового тепла защекотала мне пальцы, я ткнуласьлицом ему между плечом и шеей. Мне хотелось ткнуться туда губами, узнать, что он чувствует, знать, каков он на вкус, если бы я решилась это узнать. Но я сдержалась, коснувшись его только дыханием, боясь того, что он может сделать, если это будут мои губы.

Чувствуя, как колотится сердце, я сдвинула его руки к себе на талию и оставила их там, а они двигались, прижимали, массировали. Я подняла руки, переплела пальцы у него на затылке. И вспомнила, как была с ним влифте, когда думала, что Писка-ри скоро меня убьет. Это было уже слишком – вспоминать, как мой демонский шрам жил, пылая огнем.

– Прошу тебя, – шепнула я, касаясь губами его шеи, и он задрожал. Разорванная мочка была от меня в паре дюймов, она искушала. – Я хочу, чтобы ты это сделал. – Подняв взгляд, я посмотрела ему в глаза, увидела сужающуюся полоску синего, но не испугалась. – Я тебе верю. Ноя не верю твоим инстинктам.

В его глазах мелькнуло глубокое понимание – и облегчение. Руки его опустились ниже, лаская и гладя, дошли до ног, пошли обратно, не останавливаясь, ни на секунду не останавливаясь, пока мы качались под музыку.

– Я тоже им не доверяю, – сказал он, и деланный акцент пропал. – Когда я с тобой.

У меня перехватило дыхание, когда его пальцы перешли сзади вперед, чуть-чуть касаясь джинсов. Чуть потянули за верхнюю пуговицу. Намекая.

– У меня зубы в чехлах, – сказал он. – Лишили вампира клыков.

Я раскрыла рот, пораженная, а он улыбнулся, показав, что действительно – на острых клыках надеты наконечники. Меня обдало жаром, волнующим и провоцирующим. Да, так он не сможет пустить мне кровь, зато я готова буду разрешить ему кудабольше, чем раньше. И он это знает. Сказать, что он безопасен? Ну нет. Он куда опаснее сейчас, чем с незачехленными зубами.

– Бог мой! – шепнула я, зная, что пропала, когда он ткнулся головой во впадину моего плеча и нежно меня поцеловал. Закрыв глаза, я запустила пальцы ему в волосы, вцепилась, когда целующие губы сдвинулись к самому краю ключицы, где начинался у меня шрам.

Волны желания понеслись от него импульсами, и у меня подогнулись колени.

– Прости, – хрипло выдохнул Кистен, подхватив меня за локти и удержав на ногах. – Я не знал, что он так чувствителен. Какую же дозу слюны ты получила?

Его

губы ушли с моей шеи к уху. Почти задыхаясь, я уткнулась в него, кровь стучала во всем теле, требовала что-нибудь сделать.

– Я чуть не умерла, – ответила я. – Кистен…

– Я буду осторожен, – сказал он, и нежность его голоса дошла мне до самого сердца. Я охотно подчинилась, когда он посадил меня на диван, прислонил между спинкой и подлокотником. Взяв Кистена за руки, я притянула его вниз и посадила рядом с собой. Шрам пульсировал, волны обещания обжигали меня. Что будет дальше?

– Рэйчел?

В его голосе я услышала тот же вопрос, но отвечать не хотела. Улыбаясь, я подтянула его к себе поближе.

– Много разговариваешь, – шепнула я и накрыла губами его рот.

Он тихо простонал, когда я коснулась его, прижалась к его щетине. Его ладонь лежала на моей щеке, и я притянула его дальше, на себя, всем его весом. Чуть подвинув меня, он поставил колено между мной и спинкой дивана.

Кожа ныла там, где его рука касалась моей щеки. Нерешительно я вдвинула язык меж его губами, и дыхание вырвалось из меня с шумом, когда в ответ его язык копьем вонзился мне в рот. От Кистена чуть пахло миндалем, а когда он попытался отодвинуться, я переплела пальцы у него на затылке, удержав еще секунду. Он издал тихий изумленный звук и нажал поагрессивнее. На этот раз отодвинулась я, успев пробежать языком по его зубам.

Кистен вздрогнул, и я ощутила эту дрожь, пока он удерживал надо мной свой вес. Я не знала еще, как далеко хочу зайти, но это… это было хорошо. Я не могла вести его дальше, обещать больше, чем могла бы дать.

– Постой, – неохотно выговорила я, глядя ему в глаза. Но, увидев его над собой, ошеломленная его сдерживаемой страстью, я заколебалась. Глаза у него были черные, безумные от желания и голода. Я поискала – и нашла тщательно сдерживаемую жажду крови. Плечи его напряглись под рубашкой, рука у моего бока была твердой, и большим пальцем он гладил меня под топом. От вида его желания адреналин хлынул мне в кровь, возбуждая больше, чем его грубые и нежные прикосновения, передвигающиеся вверх, к груди. Ох, быть желанной, быть нужной.

– Что? – спросил он, останавливаясь и выжидая. Ко всем чертям!

– Ничего, – ответила я, играя волосами над его ухом. Мягкая рука под моим топом остановилась.

– Хочешь, чтобы я прекратил?

Второй укол чувства пронзил меня насквозь. Я ощутила, как закрываются у меня глаза.

– Нет, – выдохнула я, слыша, как в этом слове скончались штук сто хорошо продуманных возражений.

С бьющимся сердцем я стянула с себя амулеты и бросила на ковер – хотела почувствовать все, – но лишь когда я взялась за пряжку его пояса, тогда он понял.

Низкий грудной звук вырвался из его губ, когда он склонился головой ко мне. Его тяжесть желанным теплом прижала меня, и губы его нашли демонский шрам и бережно его охватили.

Расплавленной лавой из шрама хлынул огонь, достигая моего паха, и я ахнула, когда это ощущение стало повторяться и усиливаться. Тупая боль недавнего нападения демона перешла в наслаждение из-за старой вампирской слюны, на которой играл Кистен. Я не могла думать, не в силах была дышать. Руки дернулись от штанов Кистена, которые я пыталась расстегнуть, схватили его за плечи.