Как ни крути – помрешь
Шрифт:
– Если ты еще раз побежишь, я объявлю, что ты нарушила наше соглашение, – сказал он спокойно. – Я тебе предупредил, пожалуйста, беги. Это так все упрости-ит…
Я встала, дрожа, опираясь для равновесия на стол.
– Изыди, – велела я. – Я не вызывала тебя.
– Так просто у тебя уже не выйдет, – сообщил он. – Пришлось целый день проторчать в библиотеке, но я нашел прецедент. – Его рафинированный акцент стал еще более официальным, он приложил костяшки пальцев к зеленому бархату фрака и стал цитировать: – «… если же указанный фамилиар находится в третьем месте, будучи
Мне стало нехорошо.
– Чего ты хочешь? – спросила я.
У меня на кухонном столе стоял горшок, полный янтарной жидкости с запахом герани. Я не рассчитывала, что Ал принесет мне работу.
– Чего ты хочешь, господин, – подсказал Ал, улыбаясь плотно посаженными квадратными зубами.
Я заткнула за ухо выбившуюся прядь.
– Свалил бы ты ко всем чертям из моей кухни.
Ни на миг не перестав улыбаться, он неуловимо быстрым движением ударил меня наотмашь. Я сдержала крик, покачнулась, ловя равновесие. Он схватил меня за плечо, удержал на ногах, и в кровь брызнул адреналин.
– Какая смешная девочка, – сказал он вполголоса. Его английское изящество меня вгоняло в озноб, а резные черты лица стали суровы. – Скажи слова.
Резкий вкус крови жег мне язык, кухонный стол врезался в спину.
– Чего ты хочешь, о господин, выползок из задницы? – спросила я.
У меня не было времени уклониться – снова взмахнула в воздухе его ладонь. Боль обожгла щеку, я рухнула на пол. Башмаки с серебряными пряжками оказались прямо у меня перед глазами. На демоне были белые чулки и кружева там, где чулки уходили под бриджи.
Меня замутило. Я тронула щеку, ощущая, как она горит, и ненавидя этого гада всей душой. Я попыталась встать – он не дал, поставив ногу мне на плечо и прижав к полу. Ненавидя его еще сильнее, я отвела волосы в сторону, чтобы его увидеть. В конце концов, какая разница?
– Чего ты хочешь, господин? Кажется, меня сейчас стошнит.
Тонкие губы демона изогнулись в улыбке. Поддернув кружева на рукавах, он невероятно предупредительно склонился надо мной, чтобы помочь встать. Я отказалась, но он такдернул меня с пола, что я оказалась прижатой к нему, вдыхала запах жатого бархата и жженного янтаря.
– Я вот чего хочу, – шепнул он, запуская ищущую руку мне под свитер.
У меня сердце помчалось галопом. Стоя столбом, я стиснула зубы. Я его убью. Так или иначе, а я его убью.
– Какой трогательный разговор был у тебя с твоей соседкой, – сказал он, и я дернулась, потому что сказано было голосом Айви.
Безвременье пронеслось через меня со звоном, и он переменил облик, не отпуская рук. Красные козлиные глаза смотрели на меня с точеного лица Айви. Стройная и подтянутая копия ее тела, обернутого в кожу, подалась ко мне, прижимая к столу. В прошлый раз он меня укусил. Боже мой, только
– А может быть, ты хочешь другого? – спросил он ее серым шелковым голосом, и у меня на пояснице выступил пот.
Длинные волосы Айви коснулись моей щеки, шелковый шепот вызвал у меня на коже неудержимую дрожь. Ощутив ее там, где соприкасались наши тела, он подался ближе, и я отшатнулась.
– Не отодвигайся, – сказал он ее голосом, и моя решимость выросла. Он – мерзость. Он – сволочь. Я его убью за это. – Прости меня, Рэйчел! – выдохнул он, и от длинных пальцев Айви по мне прошел огонь, когда они опустились от плеча до бедра. – Я не сержусь. Я понимаю, что ты боишься. Но я тебе могу показать такое – ах, если бы ты знала, какие глубины страсти нас ждут! – Он задышал прерывисто, руки Айви обнимали меня, прохладные и сильные, нежно прижимая к нему против моей воли. Я слышала ее густой аромат темных благовоний и пепла. Он идеально ее изобразил.
– Хочешь, я покажу тебе? – прошептало видение, и я закрыла глаза. – Только попробовать… я знаю, что сумею тебя переубедить.
Это была мольба, насыщенная ее ранимыми желаниями. Это было все, чего она не сказала, все, чего никогда не скажет. Шрам вспыхнул огнем, и у меня распахнулись веки. Боже, нет. Огонь спустился в пах, колени подгибались. Я попыталась оттолкнуть его – демонские красные глаза сменились игрой карих радужек, объятие демона стало крепче, он подтянул меня к себе, дыша мне в шею.
– Ласково, Рэйчел, – шептал ее голос. – Я могу быть такой ласковой. Могу быть всем, чем не бывает мужчина. Всем, чем ты хочешь. Скажи мне только одно слово, Рэйчел. Скажи, что согласна.
Я не могла… не могла сейчас с этим справиться.
– Ты говорил, что у тебя для меня есть работа? – спросила я. – Скоро взойдет солнце, мне спать пора.
– Я не буду спешить, – проворковал он, и дыхание Айви пахло апельсинами. – Это же только первый раз.
– Отпусти меня, – сказала я, хотя у меня горло перехватывало. – Ты не Айви, и я не заинтересована.
Полные страсти глаза Айви прищурились, но внимание Ала было направлено куда-то мне за спину, и не думаю, что из-за каких-то моих слов. Он отпустил меня, и я пошатнулась, ловя равновесие. Мерцание безвременья окатило его с головы до ног, возвращая его черты к обычному облику молодого английского лорда восемнадцатого века. Снова вернулись очки, скрывающие глаза, и он их поправил на узкой переносице.
– Как это мило, – сказал он с вернувшимся акцентом. – Кери!
Раздался далекий стук распахнутой входной двери.
– Рэйчел! – донесся ее голос, высокий, испуганный. – Рэйчел, он по эту сторону линий!
Сердце у меня провалилось, я обернулась. Набрала воздуху, ее предупредить, но было поздно – протянутая моя рука бессильно упала, когда Кери вошла в кухню в своем простом белом платье, развевающемся вокруг босых ног, и остановилась в проеме. В широко открытых зеленых глазах мелькнули эмоции, которых я не успела прочесть, и Кери схватилась рукой за грудь, где висело распятие Айви. – Рэйчел… – выдохнула она, и плечи ее безнадежно поникли.