Как общаться с вдовцом
Шрифт:
— Я хочу предложить тост за счастливую пару. Все, кроме Клэр, поднимают бокалы: Клэр же смотрит на меня, поднимает брови и демонстративно берет вместо вина стакан воды.
— Дебби, — продолжает отец, обернувшись к ней. — Ты моя маленькая дочурка, и это всегда будет так — где бы ты ни была и сколько бы тебе ни было лет. Скоро твоя свадьба, и я хочу, чтобы ты знала, что мы с мамой очень тобой гордимся — не потому, что ты многого добилась, но потому, что ты замечательный человек. Я до сих пор помню, как ты в розовой пижамке с китами лежишь, свернувшись калачиком,
У него срывается голос, глаза внезапно наполняются слезами.
— Когда я просыпаюсь утром, я жду, что вот-вот к нам в спальню вбежит та маленькая девочка, волоча мягкую игрушку-лягушку, запрыгнет на кровать и свернется калачиком.
Отец берет со стола салфетку и, оглядываясь, вытирает слезы.
— Я с вами, — ни с того ни с сего говорит он горячо.
Я замечаю, что Клэр и Дебби плачут, и чувствую, как у меня в глазах набухает горячая влага.
— Стэн, — мягко произносит мать, сквозь слезы глядя на отца.
— Все в порядке, Эви, — отвечает он, свободной рукой сжимая ее ладонь, и откашливается. — Я хочу сказать, что неважно, сколько нам всем лет: вы трое всегда будете моими детьми, а ты, Дебби, всегда будешь моей маленькой дочуркой. — Отец поднимает бокал вина. — За Дебби и Фила.
— Майка! — раздраженно рявкает Дебби, и мне хочется прицельно метнуть тарелку, как диск, и снести ей башку.
— Да, — поправляется отец. — За Дебби и Майка.
Ужин идет, как обычно проходят такие ужины. Дебби обсуждает с Клэр и миссис Сендлмен оркестр и цветы, мать упорно пьет и развлекает мистера Сендлмена историями о театральных интригах, которые мы все слышали миллион раз. Расс извиняется и говорит, что на минутку отлучится, отсутствует пятнадцать и возвращается со стеклянным взглядом.
— Тебе непременно нужно было дунуть именно сейчас? — шепотом спрашиваю я его. — Неужели это так важно?
— Биологический позыв, чувак. Чертовски сильный.
— Это семейный ужин.
— Да ладно тебе. Как будто к столу примотан кусок динамита и мы все ждем, когда же он рванет. Мне просто не верится, что ты притащил меня сюда.
— Ты сам напросился, помнишь?
— Надо было меня вышвырнуть, как всегда.
— Я тебя не вышвыривал.
— Вранье.
— Мне было абсолютно ясно, что здесь будет кошмарно. Ты сказал, что хочешь повидать Дебби.
Он кивает и смотрит через стол на мою младшую сестру.
— Я понимаю, что ты, возможно, этого не замечаешь, потому что она твоя сестра и все такое, но она чертовски сексуальна.
— Она твоя тетя.
— По отчиму. Да и то с натяжкой. Ты же меня не усыновлял. Помнишь? Нейтральная территория? Тебе так и не удалось сделать шаг вперед?
— Боже, Расс. Может, хватит уже?
— Не волнуйся, друг мой. Я сейчас под кайфом и не стану с тобой собачиться.
Он глубоко и прочувствованно вздыхает, не сводя глаз с Дебби.
— Если бы у меня хватило смелости, я бы признался ей в своих чувствах.
— Ты понимаешь,
Он смотрит на Майка, который острием столового ножа рисует узоры на просыпанной соли, и грустно качает головой.
— Очень жаль!
Итак, Расс пялится на Дебби, а я смотрю на отца, который мирно жует бифштекс и счастливо улыбается, оглядывая свою семью. Мне странно видеть его таким величественным и элегантным, таким… непринужденным. Словно лицезреть давно умершего родственника. Я чувствую, как мой желудок наливается свинцовой тяжестью грусти. Мы никогда не были особо близки, но после удара он любит меня сильнее, и я скучаю по нему, сам толком не понимая, почему: как можно скучать по тому, что никогда тебе не принадлежало?
Я так погружен в наблюдение за отцом, что не слышу, как Майк, который сидит прямо напротив меня, дважды зовет меня по имени.
— Дуг! — наконец кричит он, и все замолкают.
— Что? — спрашиваю я недовольно.
— Я говорил, что хочу, чтобы ты был моим шафером.
— Что?
— Я хочу, чтобы ты пришел к нам на свадьбу.
Я не хотел над ним смеяться. Так получилось.
— Ты, наверно, шутишь.
— Ладно, Дуг, — продолжает он, нервно оглядываясь по сторонам. — Ты же не можешь вечно злиться, так почему бы не позабыть обо всем прямо сейчас? Мы были хорошими друзьями, а теперь мы породнимся.
Он протягивает мне через стол руку и широко улыбается.
— Что скажешь?
Краем глаза я вижу, что Дебби (тоже краем глаза) наблюдает за нами, и понимаю, что все это подстроено — открытая демонстрация расположения, призванная сломить мое сопротивление.
Я не протягиваю ему руки.
— Я не хочу.
Майк с оскорбленным видом убирает руку, а Дебби швыряет на стол вилку с ножом.
— Да что с тобой, черт подери, такое? — набрасывается она на меня.
— Ничего.
— Если ты собирался вести себя как последняя сволочь, зачем ты вообще пришел?
— Клэр заставила. Она не хотела идти одна.
Она вздыхает и меняет тактику.
— Ладно. Тебе грустно. Ты до сих пор оплакиваешь Хейли. Я понимаю. Я могу только догадываться, каково тебе. Но не кажется ли тебе, что всего на один день ты мог бы забыть об этом, перестать думать о себе и порадоваться за меня?
— Как ты забыла о своих чувствах к Майку и жалела меня, когда умерла моя жена?
— Это нечестно, Дуг.
— Тут ты права.
— Успокойся, — произносит Клэр, глядя на меня.
— Я не виновата, что именно там встретила Майка. Это… судьба. У всего есть причина.
— Ты мелкая эгоистичная сучка, — срываюсь я, и голова Дебби дергается, словно от пощечины.
— Дуг! — кричит Клэр, но слишком поздно. Если она хотела, чтобы я был милым, не надо было привозить меня сюда.
— Ты и правда веришь в это? — ору я на Дебби, а она смотрит на меня, открыв рот, не в силах произнести ни слова от возмущения. — Ты думаешь, что смерть Хейли была частью великого Божьего замысла, чтобы Майк смог оттрахать тебя в комнате наверху, пока я сидел шиву?