Как общаться с вдовцом
Шрифт:
Клэр нежно проводит мизинцем по моей щеке, смахивая слезинку; я и не подозревал, что плачу. Потом она целует кончик своего мокрого пальца.
— Хорошо, — весело ухмыляется она. — Годится.
— А второе?
— Что, прости?
— Ты сказала, что мне надо сделать две вещи.
— Ах да, — вспоминает Клэр. — Второе. Это очень просто.
— Ну?
— Просто согласись.
— На что?
— На все.
— На все?
— Именно, — подтверждает она, слезая с кровати. — На все. Последний год ты только и делал, что отказывался
— Я не отказал Лейни Поттер.
— И поэтому переспал с ней. А представь, что было бы, если бы ты чаще соглашался.
— Не знаю, смогу ли я справиться с волнением.
— Вот и выясним. Новое правило: просто соглашайся.
— Я думал, что для тебя правила ничего не значат.
— Значат, если это мои собственные правила. Хватит вилять, соглашайся.
— Могу ли я доверить мою жизнь тому, кто так эффектно ломает свою?
— Несомненно! — горячо уверяет она. — Я не ломаю, а строю. И хотя человеку неподготовленному может показаться, что это одно и то же, уверяю тебя, результат абсолютно другой.
— Мне кажется, Стивен так не думает.
Клэр пожимает плечами.
— Что тут скажешь? Не разбив яиц, омлет не приготовишь. Хватит менять тему, обо мне мы поговорим потом. Так ты согласен или нет?
Я вспоминаю, каким был вчера за ужином отец — улыбчивым, в здравом рассудке, счастливым от того, что вокруг сидят его несчастные запутавшиеся дети. Я вспоминаю, как Дебби плакала у него на плече, а мать следила за ним взглядом, когда он танцевал. Я вспоминаю, как Хейли долго-долго целовала меня на чертовом колесе, а сумерки окутывали нас, словно теплое одеяло.
— Я согласен, — отвечаю я.
— Вот и хорошо, — резюмирует Клэр с озорной улыбочкой. — Договорились.
— И что теперь?
— Натягивай на свою тощую задницу портки и дуй в рэдфордскую городскую среднюю школу.
— Какого черта?
— Оттуда звонили час назад. Расс подрался. Его на время исключили из школы.
— Черт. Почему же ты раньше не сказала?
— Вопрос был на повестке дня. Теперь и до него дошла очередь.
— А почему они не позвонили Джиму?
— Ладно, — раздраженно говорит Клэр. — Начинаем сначала. Тебе звонили из школы, потому что Расса временно исключили. Хотят, чтобы ты за ним приехал. Ты едешь?
Она сверлит меня свирепым взглядом.
— Да, — отвечаю я.
Она наклоняется и целует меня в щеку.
— Правильный ответ, — бросает она, направляясь к двери. — Ведь нетрудно, правда?
Глава 17
Расс осторожно отдирает с правой руки влажное окровавленное бумажное полотенце, и я вижу израненные, кровоточащие костяшки его пальцев. Левый глаз полуприкрыт; правая щека — от уголка глаза до скулы припухла и переливается красным и лиловым. Левая щека вся сплошь в мелких царапинах и рваных ранках.
— Впечатляет, — говорю я. — Как же тогда выглядел твой противник?
Как верзила,
Я киваю.
— Хочешь, расскажи мне об этом.
— Обычная глупая драка, Дуг. Не нужно начинать всю эту волынку, как будто ты — доктор Фил [21] .
Мы сидим на стульях, составленных по четыре в ряд в коридоре у кабинета школьного психолога.
— Ну что, мне нужно пойти поговорить с вашим психологом?
21
Имеется в виду популярное американское телешоу «Доктор Фил». Ведущим, психолог Фил Макгро, обсуждает с гостями передачи их проблемы.
Расс безразлично кивает.
— Она тебя ждет.
— Уф, от сердца отлегло. Я думал, придется говорить с директором.
— Покойная мать — гарантированный талон к школьному психотерапевту.
— Понятно.
Мимо нас, покачивая бедрами, проходят три смазливые девицы в миниатюрных, обтягивающих бедра юбках и коротких футболках, открывающих живот. Девицы смеются и болтают со скоростью километр в секунду. Мы с Рассом одновременно поворачиваем головы и провожаем девушек взглядом.
— Когда я учился в школе, у меня не было таких девчонок, — признаюсь я.
— Как и у меня, — хмуро соглашается Расс, глядя в пол.
Я смотрю на него — избитого, всего в синяках парня, который до сих пор молчаливо оплакивает свою мать, но, в отличие от меня, каждый день вынужден общаться с людьми, обречен желать неприступных девиц и драться в безучастных школьных коридорах; а вечером дома его никто не ждет. И внезапно я чувствую себя эгоистом и мудаком, поглощенным жалостью к себе.
— Мы нечасто с тобой общаемся, правда? — говорю я.
Расс поднимает на меня глаза.
— Нечасто.
— Наверно, в этом моя вина.
— Наверно.
Он пожимает плечами и протягивает свою кровоточащую руку к лампе, пристально разглядывая содранную кожу.
— Джимбо и Энджи переезжают во Флориду.
— Что?
Он угрюмо кивает.
— Они сообщили мне эту потрясающую новость вчера вечером. Штат радости и солнца, ну ты понимаешь.
— Черт, Расс. Это скверно. И когда?
— После Рождества.
Я не знаю, что мне делать с этой новостью.
— А что они, черт возьми, забыли во Флориде?
— Не знаю, работа, кажется, или что-то вроде того. После слова «Флорида» я вроде как оглох.
— Ты поедешь?
— А у меня есть выбор? — отвечает Расс, смерив меня взглядом. — Мне же больше негде жить, так?
Я вздыхаю и закрываю лицо руками.
— Все не так-то просто, Расс.
— А по-моему, все просто.
— Послушай, — произношу я, чувствуя собственное бессилие. — Он твой отец, твой единственный законный опекун. Я не имею права диктовать ему, что делать.